Историческое событие произошедшее в самарском регионе. Историческая справка

История населения нынешнего Самарского Поволжья уходит в глубь веков. Природные богатства этой территории издавна при­влекали человека. Он появился в Среднем Поволжье в эпоху палеолит не менее 100 тыс. лет тому назад. Ледник никогда не доходил до пределов современной Самарской области, а трансгрессии (повыше­ние уровня) Каспийского моря достигали лишь южной ее окраины. Растительный и животный мир отличался разнообразием. В разных районах края обнаружены кости вымерших животных ледникового периода: мамонтов, шерстистых носорогов, бизонов, диких лошадей, пещерных медведей.

В эпоху палеолита люди прошли путь от обезьяноподобного пред­ка до человека современного типа. Они научились изготовлять каменные орудия, овладели огнем, расселились на огромном простран­стве Европы и Азии вплоть до Полярного круга.

На территории области известно около двух тысяч археологи­ческих памятников различных эпох. Это – следы жизни и деятель­ности давно ушедших поколений: древние поселения, производст­венные мастерские, наскальные изображения, места захоронений – древние могильники. Самые древние поселения, относящиеся к каменному веку, называются стоянками. Они обычно располагаются на берегу рек и озер. Поселения бронзового века называют сели­щами, что указывает на появление производящих отраслей хозяй­ства: земледелия и скотоводства. Селищами называются и неукреп­ленные поселения железного века. В эпоху раннего железа наряду с селищами появились укрепленные поселения – городища. К числу археологических памятников относятся древние шахты и рудники, где люди добывали кремень и медную руду для изготовления орудий, а также – производственные мастерские, где изготавливались орудия. Особую, категорию памятников составляют древние могильни­ки, которые делятся на курганные и бескурганные. Все эти кате­гории памятников представлены в Самарской области. Среди них имеются очень ценные в научном отношении, содержащие богатей­шую информацию о древности и средневековье. Назовем лишь неко­торые из них.

Один из самых древних археологических памятников нашего края расположен в г.Самаре на высоком берегу Волги, в устье оврага Подпольщиков (б.Постников овраг). Стоянка относится к эпохе позднего палеолита (древнекаменного века). Позднее территория стоянки заселялась людьми неоднократно: в эпоху мезолита (среднего каменного века), энеолита (меднокаменного века), брон­зового века и в средневековье. Наибольший интерес представляет слой эпохи позднего палеолита, т.к. это – единственный в облас­ти памятник столь отдаленной эпохи.

Около поселка Hyp Кинельского района находится стоянка среднего каменного века мезолита (IX-VI тыс. до н.э.). В это время человек изобрел новое орудие охоты – лук и стрелы. Жили­ща мезолитических людей были легкими и напоминали чумы северных народов. На нурской стоянке собрано большое количество кремне­вых орудий: ножевидных пластин, скребков, резцов, наконечников стрел. Видимо, стоянка была место обитания родовой общины рыбо­ловов и охотников.

Около села Виловатое Богатовского района на левом берегу р. Самары находится стоянка новокаменного века (неолита) и меднокаменного века (энеолита). Там собраны коллекции фрагмен­тов сосудов, относящимся к пяти разным культурам эпохи неолита и энеолита. Большая часть сосудов имела яйцевидную форму. Най­дены и многочисленные кремневые изделия: наконечники стрел, скребки, ножи, сверла, мелкие пластинки, вкладывающиеся в пазы деревянных стержней и составлявшие лезвия ножей и кинжалов. Обнаружены обломки шлифованных тесел и долот. Интересны костя­ные поделки – острия, проколки, гарпуны и фигурка лошади. На­селение стоянки занималось охотой, рыболовством, собиратель­ством моллюсков и растений. Неолитические и энеолитические пле­мена жили родовым строем.

Одним из самых выдающихся памятников археологии края был I Утевский курганный могильник. Могильник находился на восточ­ной окраине с.Утевка Нефтегорского района и состоял из четырех курганов значительного размера. В трех курганах погребения были ограблены в древности, поэтому все вещи, сопровождавшие умерших, были похищены. Курган 1 оказался не потревоженным. Под его насыпью в просторной могильной яме лежал скелет пожилого мужчины, густо окрашенный красной краской – охрой. Его сопро­вождал богатый погребальный инвентарь: медный топор, тесло, шило, нож и стилетообразный предмет с железным навершием Все эти предметы были изготовлены из меди. Рядом с ним лежал ка­менный пест. У черепа, погребенного найдены золотые серьги в виде разомкнутых колец, отлитых по форме. В изголовье стоял большой сосуд яйцевидной формы с плоским дном небольшого ди­аметра. Погребение датируется концом III- началом II тыс. до н.э.

Находка такого богатого набора медных орудий – явление исключительное. Железный предмет вообще вызвал сенсацию, т.к. это оказалось метеоритное железо, встречающееся крайне редко.

Огромные размеры кургана и уникальный набор вещей свидетельствуют о высоком общественном положении погребенного в нем человека. Вероятно, это был племенной вождь, обладавший при жизни большим богатством и властью.

Около села Михайло-Овсянка Пестравского района находится селище срубной культуры эпохи бронзы (середина П тыс. до н.э.). Это не только селище, но и место добычи медной руды. Обнаружено около двух десятков колодцеобразных шахт, вырытых с целью до­бычи руды. А на соседнем селище найдена яма, предназначенная для плавки меди.

С VI по IV в. до н.э. территория Самарской области была далекой окраиной савроматских владений. Одно погребение той эпохи открыто у с.Андреевка Богатовского района. В узкой мо­гильной яме лежал в вытянутом на спине положении скелет жен­щины, обращенный головой на запад. Рядом найдено бронзовое зеркало с ручкой, украшенной изображением пантеры. Такие зер­кала изготовляли в греческом городе Ольвия. Рядом с зеркалом находилась бронзовая игла и амулет в виде колесика. На груди умершей лежала золотая бляха с изображением горного козла. По­гребение относится к V в. до н.э.

Особенностью общественного строя савроматов и сарматов бы­ло почетное положение женщин. Они были вооружены, участвовали в военных походах, а также были жрицами. Около с.Гвардейцы Борского района найдено погребение сарматской женщины. В моги­ле наряду с бусами и глиняным пряслицем от веретена найден железный кинжал и наконечники стрел.

В то время, когда в степных районах Самарского Поволжья кочевали савроматы, а позднее – сарматы, на Самарской Луке жили оседлые племена финно-угорского происхождения. Им при­надлежит ряд укрепленных поселений – городищ и неукрепленных селищ. Наиболее известны из городищ Белая Гора.у с.Подгоры, Задельная Гора у с.Жигули и Лысая гора под пристанью Жигулевск.

В III веке на территорию Среднего Поволжья пришли многочис­ленные племена с Запада, из Верхнего и Среднего Поднепровья. Возможно, что это были славянские племена. Они принесли с собой новые приемы обработки железа и пашенное земледелие. На их по­селениях встречаются железные сошники, кузнечные клещи, молоты, топоры и многие другие орудия. Важную роль у них играло ското­водство. Культура потомков этих племен получила название именьковской по наиболее исследованному городищу в Татарии. В Са­марской области поселения этой культуры группируются на Самар­ской Луке у сел Шелехметь, Торновое, Выползово, Сосновый Солонец и других местах. У племен именьковской культуры сущест­вовал обычай сжигать умерших на костре, а пепел и несгоревшие кости высыпать на дно небольших ям и ставить рядом с ними глиняные сосуды.

Именьковская культура просуществовала до конце VII века, то есть до прихода из Приазовья болгар. Болгары быстро смешались с местным населением, передав ему свою культуру и язык, а сами под их влиянием перестали вести кочевой образ жизни и перешли к оседлости.

Вдоль южной оконечности Самарской Луки от с.Подгоры до с.Брусяны находятся курганные могильники, принадлежащие бол­гарским племенам, пришедшим в Поволжье с юга в конце VII в. н.э.

Археологической экспедицией Самарского университета про­изведены раскопки 20 курганов. Центральные погребения принад­лежали мужчинам-воинам. Оружие в могилах представлено саблями, луками и наконечниками стрел; предметы конской сбруи – удилами, стременами и уздечными накладками. Вокруг главного мужского погребения располагались погребения женщин и детей. В женских погребениях встречались бронзовые, серебряные и позолоченные серьги, браслеты, бусы; в детских погребениях – грубые гли­няные горшки, изготовленные без гончарного круга.

Более подробно читатель может ознакомиться с древнейшим прошлым края по книгам, указанным выше и в археологических му­зеях Самарского университета, областного краеведческого музея им. П.В.Алабина, в музее педагогического университета и Ин­ститута истории и археологии Поволжья Самарского научного центра Российской Академии наук.

Вопросы и задания

1. Какие стоянки первобытных людей обнаружены на территории Самарского региона?

2.Какие племена и народы обитали на территории нашего края до XVI века?

3. Где хранятся археологические находки?

4. Выявите в окрестностях города или села местонахождение курганов, сфотографируйте и опишите их: укажите высоту, диаметр, из чего они насыпаны, имеется ли у основания ров. Запишите, как курган называется местным населением и какие о нем рассказывают предания.

5. Известны ли Вам имена археологов-исследователей Самарского Поволжья?

Документ

Савроматы

" За рекой Танаисом – уже не скифская земля, но первые земельные владения там принадлежат савроматам...

Савроматские женщины сохраняют свои старинные обычаи: вместе с мужьями и даже без них они верхом выез­жают на охоту, выступают в поход и носят одинаковую одежду с мужчинами.

Савроматы говорят по-скифски, но исстари неправильно. Что касается брачных обычаев, то вот они какие: девушка не выходит замуж, пока не убьет врага. Некоторые умирают старухами, так и не выйдя замуж, потому что не в состоянии выполнить обычай"...

Самарский край, расположенный на границе лесов и степей на берегах великой реки Волги, издавна привлекал к себе человека. Здесь на протяжении многих тысячелетий жили в близком соседстве различные по происхождению племена.

Вопрос о времени заселения Среднего Поволжья человеком не решен окончательно. Есть основания предполагать, что это произошло в ашельскую эпоху раннего палеолита (древнекаменного века) более 100 тысяч лет назад, так как природные условия края были весьма благоприятными. Ледник никогда не доходил до пределов современной Самарской области, а трансгрессии (повышение уровня) Каспийского моря достигали лишь южной ее окраины. Растительный и животный мир отличался большим разнообразием. В разных районах области часто обнаруживают кости вымерших животных ледникового периода: мамонтов, шерстистых носорогов, бизонов, диких лошадей, пещерных медведей. Следы деятельности древнейших людей найдены в соседних с Поволжьем районах предгорий Северного и Среднего Урала. Тем не менее, в Среднем Поволжье до сих пор неизвестно ни одной раннепалеолитической стоянки. Единственная находка этого времени - оббитое с двух сторон кремневое орудие, по форме и технике изготовления не отличающееся от классических ручных рубил, обнаруженных археологами во Франции и на Кавказе. Оно найдено в 1913 году в окрестностях Самары, но, к сожалению, точное местонахождение осталось неизвестным.

Приблизительно 100 тысяч лет назад ранний палеолит сменился средним, к нему относят эпоху мустье, название которой происходит от пещерной стоянки Ля-Мустье во Франции. Начало этой эпохи совпало с теплым микулинским межледниковьем. Мустьерских памятников открыто гораздо больше, чем раннепалеолитических. Они известны в Крыму, на Кавказе, в Средней Азии, на Русской равнине и в Сибири.

В Нижнем Поволжье, в районе Волгограда, исследована стоянка Сухая Мечетка, относящаяся к эпохе мустье. Она расположена на высокой террасе правого берега Волги. Площадь стоянки приблизительно 1000-1200 кв.м. Здесь исследованы древние кострища и найдено около 800 каменных изделий. Особый интерес представляют орудия из кремня, кварцита и сливного песчаника: двусторонне обработанные рубила, листовидные наконечники, ножи, скребки, мелкие остроконечники и клювовидные орудия. Материалы стоянки схожи с находками на мустьерских стоянках в Крыму и на Русской равнине. Помимо каменных изделий найдены костяные наковаленки, кусочки охры и кости крупных животных: мамонта, зубра, дикой лошади и сайгака.

Местонахождения кремневых орудий эпохи мустье открыты и в Среднем Поволжье: на территории Самарской, Ульяновской областей и Татарстана. Одно из них выявлено на песчаной косе Тунгуз близ села Хрящевка Ставропольского района Самарской области на левом берегу Волги близ устья реки Черемшан. Здесь с 70-х годов прошлого века находили кости ископаемых животных ледникового периода: мамонта, шерстистого носорога, быка, зубра, дикой лошади, гигантского и северного оленей. Рядом с костями обнаружены примитивные кремневые орудия: отщепы, нуклеусы, остроконечники. Два других местонахождения среднепалеолитических орудий открыты у села Ундоры в Ульяновской области и в урочище Красная Глинка близ села Бессонково в Тарханском районе Татарстана.

Особый интерес представляет кремневый остроконечник, найденный в устье Барбашина оврага у пристани Поляна им.Фрунзе, на окраине Самары. Он идентичен орудиям, найденным на стоянке Сухая Мечетка.

Основным занятием людей эпохи мустье была загонная охота на крупных животных. Важную роль в их жизни играло собирательство. Неандертальцы жили небольшими коллективами - праобщинами в пещерах и на открытых стоянках. Они умели добывать огонь, шить одежду, строить жилища из жердей, костей и шкур мамонта. Это помогло им не только выжить в суровых условиях ледникового периода, но и постоянно продвигаться к северу, осваивая новые территории.

Начало следующей эпохи - позднего палеолита (40 -14 тыс. лет назад) ознаменовалось становлением человека современного физического типа и возникновением родового строя. В это время совершенствуется техника обработки камня и кости, развивается домостроительство, появляется рыболовство, зарождаются древнейшие религиозные верования и первобытное искусство.

Эпоха позднего (верхнего) палеолита в Самарском крае представлена памятниками, расположенными на территории Самары. В Овраге Подпольщиков открыто 11 пунктов находок позднепалеолитических орудий. Исследованы две стоянки в устье Оврага Подпольщиков: Постников Овраг I и II. По характеру материалов они близки к позднепалеолитическим стоянкам, выявленным на территории Татарстана: Камскоустьинской и Сюкеевскому Ввозу, которые, в свою очередь, сближаются с палеолитическими стоянками русской равнины: Тимоновской, Карачаровской, Боршевской II.

На территории Центрального парка культуры и отдыха в Самаре открыта позднепалеолитическая мастерская по изготовлению орудий. Еще одно местонахождение кремневых изделий и костей мамонта обнаружено под Воскресенским спуском у подножья Монумента Славы. Большой интерес представляет находка двух гарпунов рядом с селом Кравцово, Нефтегорского района. Один гарпун изготовлен из бивня мамонта, другой из рога оленя. По материалу и форме они близки к позднепалеолитическим гарпунам из Сибири и Западной Европы.

Несмотря на то, что эпоха позднего палеолита совпала с последним валдайским оледенением и климат был суровым, Самарский край в это время был заселен человеком.

Приблизительно 13 тыс. лет назад началось глобальное потепление, повлекшее за собой существенные изменения всех элементов природной среды. 10 тыс. лет назад ледниковая эпоха - плейстоцен - сменилась голоценом - геологической современностью. Отступление ледника и сокращение занимаемой им площади до современных размеров обусловили значительные изменения природно-географических условий, особенно в Восточной Европе. Массы воды, образовавшиеся в результате таяния льдов, изменили очертания древних морей, создавался новый рельеф, трансформировалось направление водного стока. Образовывались новые реки, речные долины, озера ледникового происхождения, громадные пространства заболачивались.

В связи с потеплением изменялась растительность. Природные зоны постепенно принимали современное положение. Холодные степи сменялись березовыми, еловыми, сосновыми лесами, южнее их простирались широколиственные леса, еще южнее лесостепи и степи.

Изменение растительности отразилось на развитии животного мира. Еще в конце позднего палеолита вымерли или отступили на север мамонты, шерстистые носороги, овцебыки, бизоны. Фауна приблизилась к современной. Широко распространились лоси, косули, кабаны, волки, медведи, лисы, зайцы. Озера и болота изобиловали водоплавающей птицей.

Окончание ледникового периода совпало со становлением новой эпохи в истории человеческого общества: 10-12 тыс. лет назад палеолит сменился эпохой мезолита. Изменение фауны осложнило охоту, так как выжившие животные были быстроногими, осторожными и часто нестадными. Загонная коллективная охота на стадных животных потеряла свое значение, ведущую роль приобрела индивидуальная бродячая охота. Широкое распространение получило метательное оружие: копье, бросаемое с помощью изобретенной в позднем палеолите копьеметалки, и появившиеся в мезолите лук и стрелы. Эти орудия дали возможность охотиться на мелких животных и на птиц. Возросла роль рыболовства, усовершенствовались его приемы и орудия. По-прежнему велико было значение собирательства пищи и съедобных моллюсков. К эпохе мезолита относятся первые попытки приручения животных и первые шаги в области земледелия в южных районах Евразии.

С изменением хозяйства изменился и образ жизни. Быт мезолитических охотников и рыболовов становится подвижным: в поисках добычи часто меняются места обитания. Поэтому культурный слой мезолитических стоянок обычно тонок, да и по площади они уступают позднепалеолитическим, видимо потому, что в мезолите происходит дробление общин.

В эпоху мезолита продолжалось совершенствование техники обработки камня. Широкое распространение получили продолговатые ножевидные пластины, в том числе очень мелкие, называемые микролитами. Они вставлялись в пазы деревянных или костяных стержней и служили лезвиями ножей и кинжалов. Из кремневых пластин изготовлялись наконечники стрел, концевые скребки, резцы и другие орудия.

В Самарской области в настоящее время известно около десятка мезолитических стоянок: Воскресенская, Монастырский хутор, Коноваловская, Немчанская, Нурская, Красноярская, Подгорская и Постников Овраг III. Почти все они располагались на дюнах, вблизи от рек - левых притоков Волги. Близость стоянок к воде указывает на рыболовческие пристрастия их обитателей. Большинство стоянок Самарского Поволжья относится к VII-VI тыс. до н.э. Древнейшая из стоянок Постников Овраг III выявлена на территории Самары. Здесь найдены крупные ножевидные пластины и нуклеусы, но значительное число орудий изготовлено на отщепах. Характер изделий свидетельствует о сохранении позднепалеолитических традиций.

В эпоху мезолита Самарский край был зоной контактов различных по происхождению групп населения. Для стоянок бассейна Самары (Захар-Калма, Немчанская, Коноваловская и др.) характерен микролитический характер орудий, здесь встречены карандашевидные нуклеусы, мелкие ножевидные пластины, резцы-скребки, скобели и микролиты геометрических форм. Эти находки имеют много общих черт с материалами мезолитических памятников более южных степных и полупустынных районов Северного Прикаспия.

В формировании культуры дюнных стоянок на реке Самаре видимо принимали участие южные прикаспийские, племена. Их воздействие ощущается и в более позднюю эпоху: в неолите, как и в мезолите, в Самарском крае прослеживаются две основные культурные общности - южная, с керамикой, украшенной прочерченно-накольчатым орнаментом, и северная, в которой господствует керамика с гребенчатой орнаментацией. Другая группа стоянок (Постников Овраг III, Старо-Токская на реке Ток - правом притоке реки Самары на западе Оренбургской области) по материалам близка к мезолитическим памятникам Южного Приуралья, что, возможно, свидетельствует о приуральском происхождении обитателей этих стоянок. В целом мезолит Самарского края изучен слабо и на многие вопросы истории мезолитических племен еще предстоит найти ответы.

Неолит, последняя стадия каменного века, датируется УНУ тыс. до н.э. В эту эпоху происходит ряд существенных изменений в хозяйстве и технике изготовления орудий. В южных областях Евразии развиваются земледелие и скотоводство. Наряду с традиционными приемами обработки камня сколом и ретушью распространяются новые методы: шлифование, сверление и пиление. Появляются топоры, тесла, долота, что способствует более совершенной обработке дерева. Важное достижение неолита - повсеместное изготовление глиняной посуды и ткачество; этой эпохе соответствует поздняя родовая община.

В бассейне реки Самары известен ряд неолитических стоянок: Виловатовская, Максимовская, Большой и Малый Шиханы в Богатовском районе Самарской области, Ивановская и Старо-Елшанская на западе Оренбургской области. В результате исследования этих стоянок удалось проследить основные этапы развития неолитических культур Самарского края".

К началу неолита относятся памятники елшанского типа, получившие название от Старо-Елшанской стоянки в Бузулукском районе Оренбургской области. В пределах Самарской области керамика елшанского типа представлена на стоянках бассейна реки Самары. Это слабопрофилированные сосуды с заостренным дном, обычно без орнамента, лишь на некоторых из них встречаются ямки или прочерченные линии. С елшанским комплексом керамики связаны кремневые микролитоидные изделия, изготовленные на пластинах. Особый интерес представляют рогатые трапеции, весьма характерные для Приаралья. Сосуды елшанского типа похожи на керамику Прикаспия и Приаралья. Эта близость материалов елшанских стоянок к прикаспийским и приаральским памятникам свидетельствует о тесных культурных связях населения этих районов, а, возможно, и о миграции южных племен в лесостепное Поволжье, однако основой для сложения культуры памятников елшанского типа явились мезолитические племена.

Елшанские племена жили в Самарском крае в VI тыс. до н.э., когда в более северных районах Среднего Поволжья еще обитали мезолитические общности.

На следующем этапе неолита в лесостепном Поволжье появляются памятники с керамикой, имеющей прочерченно-накольчатую орнаментацию. Население, которому она принадлежала, видимо, генетически связано с племенами, оставившими памятники елшанского типа. Керамика с накольчатым орнаментом представлена на дюнах: Захар-Калма, Виловатовская, Максимовская, Ивановская, Большой и Малый Шиханы. Эти стоянки принадлежат к волго-камской неолитической культуре, входящей в обширную зону культур с накольчатой керамикой, охватывающей лесостепи Евразии от Днепра до Прикаспия. В эту зону наряду с волго-камской входили прикаспийская, сероглазовская, ракушечно-ярская и сурская неолитические культуры. Племена этих культур уже были знакомы со скотоводством и земледелием. Основой для сложения культур с накольчатой орнаментацией могли служить мезолитические культуры с микролитическими пластинчатыми орудиями.

Севернее района распространения волго-камской культуры с накольчатой керамикой простиралась область племен камской культуры с керамикой, украшенной гребенчатым орнаментом. Эти племена поддерживали тесные контакты со своими южными соседями и, возможно, иногда обитали с ними на одних поселениях, именно этим объясняется сосуществование на стоянках реки Самары - Виловатовской, Максимовской, Ивановской - керамики и с гребенчатой, и с накольчатой орнаментацией.

Таким образом. Самарский край в эпоху развитого неолита был пограничьем двух больших культурных общностей - северной камской и более южной волго-камской.

На рубеже V и IV тысячелетий до н.э. человек научился обрабатывать медь. С этого времени начинается новая эпоха - энеолит. На территории Нижнего и южной части Среднего Поволжья в эпоху раннего энеолита жили племена самарской культуры, получившей название от реки Самары, где был исследован первый памятник этой эпохи - могильник у села Съезжее Богатовского района Самарской области. Для самарской культуры характерен бескурганный обряд погребения. Умерших помещали в могилы в вытянутом положении на спине, посыпали их красной краской - охрой и сопровождали богатым погребальным инвентарем: каменными шлифованными теслами, долотами, кремневыми ножами, костяными кинжалами, украшениями из кости, клыков кабана, раковин. Рядом с одной из могил на жертвенной площадке находились два конских черепа, раздавленные сосуды и костяной гарпун.

Характерной особенностью сосудов является утолщение у венчика - так называемый "воротничек" и богатый орнамент, состоящий из волн, зигзагов, овалов, нанесенных зубчатым или гладким штимпом. Фрагменты подобных сосудов найдены на Виловатовской, Максимовской, Ивановской стоянках на реке Самаре, а также на Белозерской стоянке в Красноярском районе Самарской области.

Племена самарской культуры вели оседлый образ жизни. Их небольшие поселки располагались на песчаных прибрежных дюнах в поймах рек. Основу хозяйства племен самарской культуры составляло скотоводство. Об этом говорят находки конских черепов на жертвенной площадке в могильнике у села Съезжее, костяные подвески - фигурки лошади и двуглавого быка, найденные в погребениях, а также кости животных на стоянках в слоях с керамикой самарской культуры. Анализ костей указывает на особо важную роль коневодства. Есть основания предполагать, что племена самарской культуры были знакомы с земледелием и владели приемами обработки металла.

Могильник у села Съезжее относится к первой половине IV тыс. до н.э. Точно определить границы самарской культуры пока невозможно из-за недостаточной изученности энеолита Приуралья, Западного Казахстана, Нижнего Поволжья и Волго-Донского Междуречья. На стоянках Нижнего Дона и Прикаспия найдены сосуды, близкие к керамике самарской культуры.

К югу и западу от самарской культуры жили племена прикаспийской, нижнедонской, азово-днепровской энеолитических культур, составляющих вместе с ней обширную историко-культурную область, названную мариупольской по наиболее исследованному могильнику в приазовском городе Мариуполе. Сходство этих культур обусловлено тесными контактами, а также перемещением населения по степной полосе, что связано с развитием скотоводства и металлургии меди. Сложению крупных культурных общностей способствовало сходство природных условий и форм хозяйства. Несмотря на территориальную удаленность самарской культуры от мариупольского могильника, нельзя не отметить общие черты в их погребальном обряде и материальной культуре.

К северу от самарской культуры обитали племена камской неолитической культуры, уровень развития которых был гораздо ниже, чем у южных соседей: они не знали скотоводства, земледелия и металлургии меди.

Вопрос о происхождении самарской культуры пока не может быть решен окончательно, но есть основания предполагать, что в ее формировании принимали участие племена сероглазовской культуры Северного Прикаспия и лесостепное неолитическое население, которому принадлежат культуры с гребенчатой керамикой.

Следующий этап в развитии энеолита на территории Самарского края датируется второй половиной IV тыс. до н.э. Он представлен погребением у села Криволучье на реке Чагре. Погребенный лежал на спине с подогнутыми ногами, был посыпан охрой и сопровождался шестью каменными дротиками, скребками, сверленным каменным топором, двумя каменными браслетами, бусами, пронизками и подвесками из кости, зубов животных и раковин. Это погребение близко по обряду и инвентарю к погребениям Хвалынского могильника в Саратовской области, от которого получила название хвалынская культура эпохи развитого энеолита (вторая половина IV тыс. до н.э.). Племена этой культуры занимались скотоводством и были знакомы с металлургией меди. Хвалынская культура сложилась на основе самарской и прикаспийской культур эпохи раннего энеолита.

В середине III тыс. до н.э. племена лесостепной и степной полосы Евразии вступили в бронзовый век. Во второй половине этого тысячелетия обширные пространства от Урала на востоке до Днестра на западе, от границ лесной зоны на севере до Черного и Каспийского морей на юге были заняты племенами ямной культурно-исторической общности, в которой выделяются 9 локальных культур. Среднее Поволжье входило в состав волго-уральской ямной культуры, сформировавшейся на основе хвалынской энеолитической культуры.

Основной отраслью хозяйства племен ямной культуры было скотоводство. Они разводили лошадей, крупный и мелкий рогатый скот. Быки использовались в качестве транспортных животных. Повозки, запряженные быками, появились в южнорусских степях от Днепра до Урала в III тыс. до н.э. В Поволжье и Приуралье поселения ямной культуры неизвестны, так как быт племен, видимо, был кочевым. Переход к кочевому образу жизни обусловился целым рядом причин, прежде всего сменой теплого и влажного атлантического периода более сухим суббореальным. В это время степи продвинулись к северу. С ростом поголовья скота потребность в кормах увеличивалась, растительность же степей в связи с изменением климата становилась все скуднее. Потребность в пастбищах приводила к частой смене мест обитания. В зимнее время скот приходилось перегонять на юг, в нижнее течение Волги и Урала, где снежный покров был менее обильным и животные добывали себе корм из-под снега. На западе, в Северном Причерноморье и Поднепровье, в связи с более мягким и влажным климатом племена ямной культуры вели оседлый образ жизни и наряду со скотоводством перешли к земледелию. Племена ямной культуры были знакомы с металлом, использовали орудия из металлургически чистой меди: ножи, шилья, тесла.

У племен ямной культурно-исторической общности шел процесс разложения родового строя. Археологические материалы свидетельствуют о выделении могущественных племенных вождей. В Нефтегорском районе Самарской области исследован Утевский I курганный могильник, относящийся к концу III - началу II тыс. до н.э. Он состоял из четырех курганов, один из которых, самый большой, относится к ямной культуре. Под курганом, в могильной яме лежал костяк мужчины, сопровождавшийся набором медных вещей, золотыми серьгами, каменным пестом и большим сосудом. В могиле найдено изделие из метеоритного железа. Находки изделий из меди, золота и особо ценившегося метеоритного железа, грандиозные размеры курганной насыпи и могильной ямы - все свидетельствует о принадлежности погребенного к родоплеменной верхушке общества ямной культуры.

Наряду с грандиозными курганами племенных вождей в Среднем Поволжье известны курганы рядовых членов общества. Они, как правило, отличаются небольшими размерами, бедностью погребального инвентаря. С умершими в могилах встречаются единичные глиняные сосуды, изредка мелкие медные изделия: ножи или шилья. Такие курганы открыты у сел Покровка, Владимировка, Кашпир, Лопатино.

О разложении родового строя и частых военных столкновениях свидетельствует наличие укрепленных поселений у днепровской группы племен ямной культуры: Михайловское поселение в Нижнем Поднепровье было обнесено рвами и каменными стенами высотой до 3 м. Язык племен ямной культуры принадлежал к индо-иранской ветви индоевропейской языковой семьи.

На рубеже III-II тыс. до н.э. ямная культура Волго-Уральского региона испытывает все более усиливающееся влияние племен катакомбной культуры, проникших с правого берега Волги в Заволжские степи. В результате складывается новая культура, получившая название по селу Полтавка в Саратовской области, где впервые были изучены погребения этой эпохи. По мнению ряда исследователей, полтавкинская культура распространялась не только в Нижнем Поволжье, но и в Южном Приуралье и Западном Казахстане.

Основу хозяйства полтавкинских племен составляло скотоводство. Они вели весьма подвижный образ жизни, поселения их малочисленны и тонкослойны. Культура изучена в основном по материалам подкурганных погребений, которые встречены и на территории Самарской области: у сел Утевка, Владимировка, Абашево, Преполовенка и у поселка Кашпир. Подобно племенам ямной культуры, у полтавкинцев весьма ощутимо имущественное и социальное расслоение. Наряду с бедными погребениями рядовых членов общества встречаются огромные курганы племенной знати. В вышеупомянутом Утевском I могильнике три кургана относились к полтавкинской культуре. В погребениях одного из этих курганов встречены медные и серебряные вещи, остальные два кургана разграблены в древности.

Племена полтавкинской культуры были знакомы с металлургией. Она развивалась на базе местных медистых песчаников Поволжья. Продукция ямно-полтавкинского металлургического очага встречается в Нижнем и Среднем Поволжье и на Дону. В кургане у села Калиновка Волгоградской области найдено погребение литейщика с формами для отливки топоров, тиглями, трубочками-соплами и другими предметами, связанными с металлургией. В полтавкинских погребениях часто встречаются медные орудия: ножи, шилья и др.

В первой половине II тыс. до н.э. на территории Нижнего и Среднего Поволжья обитала еще одна группа племен, которые вели оседлый образ жизни. Основу их хозяйства составляли мотыжное земледелие и пастушеское скотоводство. Поселения этой группы племен располагались на холмах и высоких мысах у Волги: на вершине Царева кургана, у поселка Лбище, села Винновка Самарской области, на утесе Стеньки Разина в Саратовской области. Опасность нападения степных соседей заставляла селиться в труднодоступных местах, защищенных самой природой. Этот тип поселений получил название лбищенско-вольского.

Судя по исследованному в Самарской области поселению у села Лбище, в быту его обитателей были широко распространены каменные топоры, мотыги, булавы, наконечники стрел, зернотерки, песты. Использовались и бронзовые орудия: ножи, тесла, рыболовные крючки.

По причине слабой изученности лбищенско-вольских поселений вопрос о происхождении и дальнейшей судьбе их обитателей пока еще открыт.

В середине II тыс. до н.э. на территории Среднего Поволжья жили племена абашевской культуры, занимавшие обширную область лесостепи от Среднего Дона на западе и до Зауралья на востоке. Свое название культура получила по курганному могильнику у села Абашево в Чувашии, исследованному в 1925 г. В.Ф.Смолиным. Поселения абашевской культуры открыты и на территории Самарской области: Суруш в Исаклинском районе, Красные Пески, Точка и Глубокое озеро в Похвистневском районе. Абашевское погребение обнаружено в одном из курганов VI Утевского могильника в Нефтегорском районе.

Основу хозяйства племен абашевской культуры составляли скотоводство и земледелие. Абашевцы разводили крупный и мелкий рогатый скот, свиней и лошадей, возделывали пшеницу, просо и другие злаковые культуры. На поселениях встречаются мотыги, бронзовые серпы, зернотерки и песты.

Абашевские племена южного Урала владели медными рудниками, поэтому металлургия достигла у них высокого развития: на Баланбашском селище в Башкирии и на других абашевских поселениях встречены следы металлургического производства. Абашевцы знали не только медь и бронзу, но и золото и серебро.

Вопрос о происхождении абашевской культурно-исторической общности не решен окончательно. Одни исследователи считают, что она сформировалась на Дону, другие предполагают, что на Южном Урале. Существует точка зрения о ее генетической связи с ямной культурой. Не вполне ясны и дальнейшие исторические судьбы племен абашевской культуры. Есть основания считать, что абашевские племена наряду с населением полтавкинской культуры приняли участие в формировании срубной культуры эпохи поздней бронзы.

В последнее десятилетие в Самарской области выявлен еще один тип памятников, получивший название потаповского по наиболее исследованному могильнику у села Потаповка, Красноярского района. Наряду с ним исследованы Утевский VI, Давыдовский, Лопатинский II курганные могильники. В них выявлено более 50 погребений; под каждой курганной насыпью находится от 1 до 15 погребений. В центре кургана обычно располагается самая крупная могильная яма с двойным или тройным погребением. Остальные погребения - вокруг нее или в ряд с ней. Умерших клали в могилу в скорченном на левом боку положении или вытянуто на спине. Во всех погребениях встречаются черепа и кости конечностей принесенных в жертву домашних животных: лошадей, крупного и мелкого рогатого скота. Под насыпью одного из курганов Утевского VI могильника лежали два обожженых скелета лошадей. Погребенные сопровождались глиняными сосудами и металлическими изделиями: ножами, шильями, теслом, браслетом, височными подвесками, бляшками, медными бусами. Большинство этих изделий изготовлено из меди Уральских и Приуральских месторождений, есть также изделия из металла медистых песчаников Поволжья. В погребениях встречались кремневые наконечники стрел и костяные дисковидные псалии.

Поселения потаповского типа пока неизвестны. Погребальный обряд и инвентарь курганов позволяют отнести эти находки к кругу памятников синташтинского типа, Урало-Казахстанского региона, принадлежавших, по мнению большинства исследователей, древним индо-иранцам. Уровень развития этих племен был очень высок. В Челябинской области открыт ряд их укрепленных поселений - крепостей, площадь которых превышала 2 тыс. кв.м. Фортификационная система состояла из валов и рвов глубиной до 3 м.

Могильники потаповского и синташтинского типа отличаются богатством погребального инвентаря и наличием под курганами останков жертвенных животных. В могильнике, на реке Синташте, найдены остатки древних колесниц, большое количество оружия и глиняных сосудов. Основу экономики этих племен составляло скотоводство. Высокого уровня развития достигла металлургия. В связи с резким повышением производительности труда ускорился процесс социального расслоения. Выделилась военная знать, которой и принадлежали богатые погребения, сопровождавшиеся наборами предметов вооружения, а иногда колесницами.

Срубная культурно-историческая общность сформировалась в Нижнем и Среднем Поволжье к XVI веку до н.э. при участии полтавкинских, абашевских, лбищенско-вольских и потаповских племен. Известное влияние на ее появление оказала западная культура многоваликовой керамики. В результате стремительного роста народонаселения племена срубной культуры быстро распространились на восток до реки Белой и на запад до рек Днепр и Днестр, на север до Закамья и Волго-Окского междуречья. В Среднем и Нижнем Поволжье плотность населения в это время была выше, чем в любую другую эпоху, исключая, конечно, современную.

Срубная культурно-историческая общность, одна из самых обширных в эпоху поздней бронзы, представлена огромным количеством курганных могильников и поселений. Поселения срубных племен обычно располагались на невысоких берегах рек и ручьев, часто группами на небольшом расстоянии друг от друга. Поселок обычно состоял из одного или нескольких жилищ, окруженных хозяйственными ямами, постройками, очагами и колодцами. Жилица, изученные на Кировском, Шигонском и Шелехметском поселениях, делятся на наземные и полуземляночные, основание которых углублено в почву до 1 м. Двускатные крыши жилищ опирались на 2 ряда столбов, идущих параллельно длинным стенам. Площадь одного такого жилища иногда достигала 120-150 кв.м.

Основу хозяйства срубных племен составляло скотоводство пастушеского типа. Разводили крупный и мелкий рогатый скот, лошадей и свиней. Скот летом пасли на заливных лугах, а зимой содержали в стойлах. Земледелие, возделывание злаков играло меньшую роль. Урожай убирали серпами, для размола зерен использовали каменные зернотерки, ступы. Вспомогательное значение для хозяйства имели охота, рыболовство и собирательство.

Дальнейшее развитие получила металлургия меди и бронзы. Племена срубной культуры использовали привозное сырье, а также разрабатывали медистые песчаники Среднего Поволжья. В Пестравском районе Самарской области на Михайло-Овсянском поселении исследованы глубокие шахты для добычи медной руды. На соседнем поселении обнаружены ямы для плавления меди. О высоком развитии металлургии свидетельствуют многочисленные находки бронзовых орудий: ножей, серпов, тесел, шильев, а также украшений.

У племен срубной культуры господствовал обряд погребения под курганными насыпями, реже встречаются бескурганные могильники. На раннем этапе срубной культуры под курганной насыпью традиционно совершали одно, иногда два погребения. Могилы больших размеров содержали множество предметов и костяки жертвенных животных, в частности лошадей. Из вещей в погребениях обычно встречается оружие: кинжалы, топоры, наконечники стрел. Судя по всему, это погребения военных вождей. Иногда под курганной насыпью встречаются могилы больших размеров, но без останков погребенных - это так называемые кенотафы: курганы, насыпанные в честь воинов, погибших на чужбине во время далеких походов.

В более позднее время количество погребений под курганной насыпью увеличивается до нескольких десятков, например, у села Кайбелы в Ульяновской области было погребено таким образом около 100 человек. С развитием религиозных представлений меняется погребальный обряд: могильники развитой срубной культуры, как правило, довольно бедны и сопровождаются только глиняными сосудами. Отсутствие оружия в погребениях объясняется, возможно, более спокойной обстановкой в этот период. Важно отметить, что в срубной культуре наряду с обрядом трупоположения был распространен обряд трупосожжения, связанный, наверное, с развитием культа огня. Сочетание двух погребальных обрядов можно объяснить объясняется различным социальным положением погребенных.

Племена срубной культуры поддерживали тесные контакты со своими восточными соседями - племенами алакульской культуры, владевшими медными и оловянными месторождениями Южного Урала и Казахстана, - от которых получали сырье и готовые бронзовые изделия. На срубных поселениях часто встречается керамика алакульских племен Южного Урала. Племена срубной культуры по физическому типу относятся к европеоидам, по языку к индоиранцам.

В заключительный период бронзового века, во второй половине II-начале I тыс. до н.э., на территории степных районов Среднего Поволжья и Приуралья жили потомки племен срубной культуры, которым принадлежали поселения ивановского типа, названные по исследованному поселению у села Ивановка Саратовской области.

Обитатели поселений ивановского типа изготовляли сосуды с налепными валиками ниже венчика. Памятники ивановского типа распространены главным образом в степных районах. Они входят в обширный круг культур с валиковой керамикой, простиравшийся от Дуная до Восточного Казахстана и Алтая. Поселения ивановского типа изучены самарскими археологами у сел Яковка, Максимовка, Григорьевка, а также в черте Самары: в Овраге Подпольщиков и у Кирпичных Сараев.

Хозяйственным фундаментом ивановских племен выступало скотоводство и земледелие. На поселениях встречаются кости животных и орудия, связанные с земледелием: косари, серпы, каменные зернотерки.

В лесостепных районах Среднего Поволжья выявлена группа памятников сусканского типа, названных так по наиболее исследованному поселению на реке Сускан в Ставропольском районе. Они возникли в результате передвижения в лесостепное Среднее Поволжье племен андроновской культуры из Зауралья, Западной Сибири и Казахстана. Пришельцы селились по притокам Волги: Соку, Кинелю, Кондурче, Черемшану и Самаре, смешиваясь с местным срубным населением. Изучены их поселения: Сусканское I, Русская Селитьба, Чесноковское I, Лебяжинское I. В культуре сусканских племен ярко проявились восточные андроновские традиции, особенно наглядно проступающие в керамике. Металлообработка сусканских племен отлична от предшествующей срубной. Появляются совершенно новые типы бронзовых орудий: втульчатые долота, втульчатые наконечники стрел, серпы. Многие из них изготовлены из металла уральского происхождения. Широко вошли в обиход костяные и роговые орудия. Памятники сусканского типа датируются XIV-ХП вв. до н.э.

В лесной зоне Поволжья и Приуралья в это время жили племена приказанской культуры, самый южный памятник которой расположен на территории Самарской области - поселение Гривка в Похвистневском районе. В I тыс. до н.э. на основе приказанской культуры сложилась обширная ананьинская культурно-историческая общность.

Таким образом, в XIV-ХП вв. до н.э. в Самарском Поволжье обитали по меньшей мере три различные по происхождению группы населения: выходцы из степей, лесостепного Зауралья и лесного Волго-Камья, причем каждая из этих групп сохраняла свои специфические особенности.

Наименее изучен период перехода от бронзового века к железному. В степных районах Самарской области на дюнах у сел Царевщина, Белозерка, Толкай, Борское, Немчанка, Коноваловка, Съезжее, Максимовка встречаются фрагменты грубых сосудов с насечками на венчиках. Данный тип керамики назван нурским по дюне у поселка Нур, где она впервые была найдена. Точно датировать керамику нурского типа пока невозможно, лишь сходство с керамикой савроматских памятников позволяет отнести ее к самому концу эпохи бронзы, ко времени формирования савроматской культуры.

Изобретение способа получение железа из руд явилось одним из важнейших открытий в истории человечества, произвело подлинную революцию в хозяйстве и технике. "Железо сделало возможным полеводство на более крупных площадках, расчистку под пашню лесных пространств, оно дало ремесленнику орудия такой твердости и остроты, которым не мог противостоять ни один из известных тогда металлов".

Впервые на территории Евразии железо появилось в Закавказье в Х1-Х вв. до н.э. Широкое распространение в Восточной Европе оно получило три-два века спустя. Железные орудия быстро вытеснили каменные и бронзовые. Металлургия и металлообработка ранее других производств выделились в ремесла.

Распространение железа способствовало ускорению темпов разложения первобытнообщинного строя. Наступление железного века совпало с переходом пастушеских скотоводческо-земледельческих племен, обитавших в степях Евразии от Дуная на западе до Монголии на востоке, к полукочевому образу жизни. Этот процесс начался еще в эпоху бронзы, но завершился только к концу VIII в. до н.э. Становлению кочевого скотоводства в немалой степени способствовало не только внутреннее развитие степного населения, но и усыхание степей из-за постепенного изменения климата. В начале I тыс. до н.э. под воздействием неизвестных сегодня экономических сдвигов, а также в силу ограниченной возможности получения прибавочного продукта комплексное пастушеско-земледельческое хозяйство не могло удовлетворить потребностей всевозрастающего населения. Постоянные поиски новых пастбищ приводили к частым военным столкновениям, возникновению крупных союзов племен, призванных противостоять многочисленным противникам.

В эпоху раннего железного века в южнорусских степях обитали родственные по происхождению племена скифов и савроматов, языки которых принадлежали к иранской ветви индоевропейской языковой семьи. Скифы жили к западу от Дона, савроматы - к востоку.

Савроматская культура сложилась к концу VII в. до н.э. на территории Волго-Донского междуречья, Заволжья, Южного Приуралья и Западного Казахстана. В ее формировании приняли участие многочисленные племена эпохи бронзы, в том числе потомки племен срубной и андроновской культур. К УШ-УП вв. до н.э. относятся погребения переходного периода от культур эпохи бронзы к савроматской культуре. Такие погребения открыты в Самарской области в курганах у сел Ягодное, Ставропольского района, и Неприк, Борского района. Это свидетельствует о том, что южная часть Среднего Поволжья входила в область формирования савроматской культуры.

По особенностям погребального обряда выделяются два локальных варианта савроматской культуры: волго-донский и самаро-уральский. Первый из них связан с собственно савроматами, второй с родственными им племенами исседонов, массагетов, дахов. Самарское Заволжье было далекой северо-восточной окраиной савроматского мира. Здесь обнаружены погребения VI-IV вв. до н.э. в курганах у сел Новопавловка, Андреевка, Неприк, Комаровка, Утевка и у хутора Истомина близ Самары. Все они относятся к самаро-уральскому варианту савроматской культуры.

Савроматы не имели постоянных поселений, поскольку вся их жизнь проходила в частых перекочевках. Основу экономики составляло скотоводство. Савроматы находились на стадии разложения родового строя. Грабительские войны и набеги на соседей стали для них повседневным промыслом. В V в. до н.э. савроматы участвовали в войне скифов с персидским царем Дарием. Греческие историки Геродот, Псевдо-Гиппократ, Эфор, подробно описывая быт савроматов, выделяли активную роль савроматских женщин в общественной жизни, их участие в военных походах. Эти сведения древнегреческих авторов подтверждаются археологическими находками. В богатых женских погребениях нередко встречаются мечи-акинаки и бронзовые наконечники стрел. Иногда вместе с ними в могилах находят каменные жертвенники, позволяющие предположить, что женщины выполняли жреческие функции.

К началу IV в. до н.э. на территории Южного Приуралья и Западного Казахстана сформировалась прохоровская культура, получившая свое название по курганному могильнику у села Прохоровка в Оренбургской области; она сложилась на основе самаро-уральского варианта савроматской культуры при участии населения, пришедшего из Зауралья, Казахстана и Приаралья. Прохоровскую культуру называют раннесарматской. В IV в. до н.э. она бытовала только в Южном Приуралье и Западном Казахстане. В Нижнем Поволжье в это время продолжали жить савроматы. К концу того же столетия прохоровская культура охватила и Нижнее Поволжье. Существует научная гипотеза о военном вторжении племен прохоровской культуры на территорию нижневолжских савроматов и о включении последних в конфедерацию ранних сарматских племен.

В III-II вв. до н.э. в Поволжье и Приуралье господствовала раннесарматская прохоровская культура. Основу ее хозяйственного уклада составляло кочевое скотоводство. У ранних сарматов шел процесс разложения родового строя - выделялась богатая и воинственная родовая знать. Роль женщин в общественной жизни понизилась, женские погребения с предметами вооружения встречаются гораздо реже, чем в савроматское время. Самое древнее из раннесарматских погребений, открытых в Самарской области, исследовано в курганном могильнике у совхоза им. Кирова Красноармейского района. Оно относится к IV в до н.э., то есть ко времени перехода от савроматской культуры к прохоровской. Аналогично датируемые погребения открыты и у поселка Красные Пески, Похвистневского района, у сел Новопавловка, Красноармейского района, и Утевка, Нефтегорского района. К III-II вв. до н.э. относятся погребения у сел Утевка, Тамбовка, Андросовка, Виловатое.

С III в. до н.э. в среде сарматов возникают могущественные союзы во главе с племенами языгов, роксаланов, аорсов. В начале I в. до н.э. на основе прохоровской складывается среднесарматская культура. К моменту ее формирования сарматские племена вышли за пределы Приуралья и Поволжья, пересекли Дон и достигли Предкавказья и Северного Причерноморья. В I в. до н.э. - I в. н.э. сармата представляли активную политическую силу на просторах Евразии. В конце II в. до н.э. они выступили союзниками скифов в борьбе против войск Диофанта, принимали участие в междоусобных баталиях Боспорского царства. Спустя век в альянсе с царем Понта Митриадом VI воевали против Рима. Скифия с этого времени стала называться Сарматией. С I в. н.э. сарматы неоднократно совершили боевые походы в Закавказье, позже появились на Дунае, откуда сарматские племена языгов и роксоланов часто нападали на границы Рима.

На всей обширной территории обитания сарматов в этот период культура отличалась единообразием, локальные, различия постепенно стирались. Сарматы поддерживали оживленные торговые связи с Танаисом и городами Боспора. В погребениях этого времени часто встречаются привозные изделия боспорского и прикубанского производства. Несмотря на перемещение значительной части сарматов на запад, их первоначальная территория осталась густозаселенной, однако центр культуры переместился из Приуралья в Нижнее Поволжье.

На территории Самарской области среднесарматские погребения открыты у сел Андреевка и Виловатое Богатовского района. Гвардейцы, Борского района, Преполовенка и Сосновка, Безенчукского района, Хрящевка, Ставропольского района, у хутора Истомина, Волжского района, и близ совхоза Березняки, Кинель-Черкасского района. Большинство среднесарматских погребений в Самарской области впускные, то есть обнаружены в насыпях курганов более ранних эпох. Формы могил весьма разнообразны: узкие прямоугольные, с подбоем в одной из длинных стенок, квадратные, в которых погребенный лежал по диагонали. Умерших помещали в вытянутом на спине положении головой на юг. Большую роль в погребальном ритуале играл огонь: в могилах попадаются угольки и кусочки веществ, его символизирующих: реальгар, сера или мел. В мужских погребениях встречаются глиняные сосуды и оружие: мечи и кинжалы с кольцевым навершием, железные наконечники стрел. Женские погребения содержат зеркала и украшения главным образом бусы и бисер. В женском погребении курганного могильника близ села Гвардейцы найдены предметы вооружения, следовательно, обычай погребения женщин с оружием сохраняется вплоть до среднесарматского времени.

Во II-IV вв. н.э. культура и погребальный обряд сарматских племен существенно изменились. Умерших стали хоронить в узких могильных ямах, иногда имевших подбои. Южная ориентировка погребенных сменилась на северную. Широкое распространение получил обычай деформации черепов: это достигалось путем стягивания головы ребенка тканью. Все эти изменения связаны с притоком из Средней Азии ираноязычных сако-массагетских племен. Возможно, вместе со среднеазиатским населением в Поволжье проникали племена из Западной Сибири и Степного Казахстана. Причины перемещения этих племен пока не вполне ясны. Одни исследователи видят их в усилении активности гуннов, другие объясняют активизацией деятельности государства Кангюй, потерявшего свое влияние в южных районах Средней Азии в связи с усилением Кушанского царства. Взаимоотношения пришельцев и местного сарматского населения в Нижнем Поволжье были не всегда мирными, что повлияло на отход части нижневолжских сарматов в Волго-Донское междуречье. Оставшееся в Поволжье сарматское население ассимилировало выходцев из Средней Азии и Сибири.

Территория Самарского края в позднесарматское время была населена сарматами, о чем свидетельствует наличие погребений этого периода в Березняковском, Гвардейском, Осинковском, Черновском III, Малоалексеевском, Андреевском и Виловатовском курганных могильниках. В отличие от предшествующего периода в позднесарматское время умерших хоронили не в более ранних курганах, а насыпали под каждой могилой индивидуальные насыпа. Могилы прямоугольные, иногда с подбоями в одной из длинных стенок. Погребенные лежат вытянуто на спине головами на север. Они сопровождаются длинными мечами без перекрестия и навершия, глиняными сосудами, бронзовыми зеркалами, застежками-фибулами, бусами, пряслицами. Увеличение числа погребений связано, возможно, с разгромом Танаиса готами и вытеснением части сарматов на восток.

В конце IV в. н.э. сарматы оказались разгромлены гуннами. Часть побежденных, примкнув к гуннам, отправилась с ними в Западную Европу, достигнув Испании и даже Северной Африки. Оставшиеся в южно-русских степях смешались с другими народами и растворились в их массе.

После нашествия гуннов в Нижнем и в южной части Среднего Поволжья продолжали жить многочисленные группы кочевников. Их богатые погребения открыты на территории Самарской области в кургане у села Владимировна Хворостянского района и у села Федоровка бывшего Бузулукского уезда. Кочевничевские погребения VI-VШ вв. исследованы в курганах у сел Новопавловка и у совхоза им. Кирова.

К северу от кочевого ираноязычного сарматского мира простирались владения финно-угорских племен ананьинской культуры, получившей название по могильнику, исследованному в 1858 г. П.В.Алабиным у деревни Ананьино близ города Елабуги (ныне Татарстан). Ананьинская культура с VIII по III вв. до н.э. была распространена на территории Прикамья и примыкающей к устью Камы части Поволжья. Самарская Лука выглядела далекой южной окраиной ананьинских племен. На территории южных районов Татарстана, Ульяновской и Самарской областей сложился особый южный вариант ананьинской культуры, названный белогорским по наиболее исследованному городищу Белая Гора близ села Подгоры Волжского района. Племенам белогорской ветви ананьинской культуры принадлежали укрепленные поселения-городища на Самарской Луке: Лысая Гора у города Жигулевска, Задельная гора у села Жигули, Каменная Коза, недалеко от села Винновка на левом берегу Волги, и городище у Коптева оврага выше по левому берегу Волги, близ Самары. Керамика белогорского типа найдена на вершине Царева кургана.

Основу хозяйства белогорских племен составляли придомное пастушеское скотоводство и мотыжное земледелие. Разводили главным образом лошадей, так как они умели добывать себе корм зимой из-под снега. Белогорские племена были знакомы с металлургией железа и бронзы, с обработкой кости и ткачеством.

Единственный могильник племен белогорской ветви ананьинской культуры исследован на реке Утке в Старомайнском районе Ульяновской области близ села Зеленовка на Гулькинском бугре. По погребальному обряду и инвентарю он близок к другим ананьинским могильникам. В одном из погребений найден сосуд белогорского типа. Белогорские племена по физическому типу - европеоиды с небольшой примесью-монголоидности. Памятники белогорского варианта ананьинской культуры датируются VII-IV вв. до н.э.

Не позднее конца IV в. до н.э. на территории Самарской Луки с запада, из бассейна Оки, продвинулись племена Городецкой культуры, получившей свое название от городища, исследованного В.А.Городцовым у села Городец Спасского уезда Рязанской губернии. Городецкая культура была распространена на обширной территории от верховьев Дона на западе до Волги на востоке, ее памятники выявлены в Липецкой, Воронежской, Пензенской, Саратовской, Самарской (Самарская Лука) областях и в Мордовии.

Городецкие племена жили на укрепленных городищах и неукрепленных селищах. Основу их хозяйства составляли пастушеское скотоводство и мотыжное земледелие, важную роль играли охота, рыболовство и собирательство. Они знали металлургию железа, но металлических орудий у них было еще очень мало. Гораздо шире использовались в обиходе изделия из кости. Глиняная посуда представлена горшками и банками, вся внешняя поверхность которых покрывалась отпечатками штампа, напоминающего рогожу или сетку. Могильники Городецких племен археологами не обнаружены.

С приходом Городецких племен население белогорских городищ покинуло Самарскую Луку. Оно, видимо, ушло на северо-восток, где жили родственные им племена ананьинской культуры. На городищах Лысая Гора, Задельная Гора и Белая Гора жизнь прекратилась, и они больше не заселялись человеком. Другие городища, например, Каменная Коза, продолжали существовать, но на них жили теперь Городецкие племена. В этот период возникли новые поселения: городища Торновское и Лбище, селище Новиковское, Винновское и др.

Большинство исследователей датировали Городецкую культуру VII в. до н.э.-V в. н.э. Однако с подобными рамками нельзя согласиться: основные характерные черты Городецкая культура сохраняет лишь до конца I в. н.а. В следующем столетии в ней происходят большие изменения: посуда с рогожным и сетчатым орнаментом сменяется неорнаментированной, появляются могильники с рядовым расположением могил, широко распространяются многочисленные орудия из железа и украшения из бронзы. Столь существенные перемены в материальной культуре и погребальном обряде не могли произойти в результате внутренней эволюции Городецких племен - они обусловлены притоком постзарубинецких племен с запада и пьяноборских племен с востока, из Прикамья.

Культуры финно-угорских народов I тыс. н.э. - мордвы, муромы - сложились, таким образом, при участии трех групп населения: Городецкого, пьяноборского и пост-зарубинецкого. В южную часть Городецкого ареала, на территорию современных Ульяновской, Самарской и Саратовской областей, пьяноборские племена не проникали. Здесь значительно большую роль играли западные элементы. В Сергиевском районе Самарской области исследовано Славкинское поселение. Его топография, планировка, тип жилищ характер керамики находят близкие аналогии в материалах постзарубинецких поселений и пшеворского селища Подберезцы в Верхнем Поднестровье. Памятники славкинского типа выявлены также в Ульяновской области и Татарстане.

Следующий этап в развитии населения Самарского края представлен памятниками лбищенского типа, получившими название по городищу, исследованному на Самарской Луке у деревни Лбище Ставропольского района. Здесь выявлены остатки более 30 наземных жилищ с очажными котлованами. Основу хозяйства обитателей городища составляло земледелие, вероятно уже пашенное, и скотоводство. Разводили крупный и мелкий рогатый скот, свиней, лошадей. Костей диких животных на городище не найдено, видимо, изобилие продуктов земледелия и скотоводства позволяло обходиться без мяса диких животных. Материальная культура городища свидетельствует о западном происхождении его обитателей. Планировка поселения и тип жилищ находят аналогии в памятниках черняховской культуры верховьев Днестра и Западного Буга. Керамика также имеет общие черты с посудой западных культур: постзарубинецкой и черняховской. Сходство заключается в технологии изготовления посуды, использовании двух видов сосудов, различных по характеру обработки поверхности: грубых бугристых и лощеных. Совпадают многие формы мисок и горшков, а также отсутствие орнаментации, за исключением насечек и защипов на венчике некоторых сосудов. На Лбище найдены металлические изделия западных типов: застежка-фибула, поясные пряжки, ведерко-видная подвеска, браслет и т.д.

Уклад экономики лбищенских племен имеет общие черты с хозяйственным укладом племен черняховской культуры, где также рано возникло пашенное земледелие, а в скотоводстве ведущую роль играло разведение крупного рогатого скота. Могильники лбищенского типа пока неизвестны. Открытие их поможет с большей точностью установить исходный район миграции племен, которым принадлежали памятники лбищенского типа.

В V в. в Среднем Поволжье сложилась именьковская культура. Вопрос о ее происхождении один из самых дискуссионных в археологии Среднего Поволжья. Надо полагать, в формировании именьковской культуры приняли участие потомки племен, оставивших памятники славкинского и лбищенского типов, а также новая волна пришельцев с запада, из Поднепровья, и, возможно, Поднестровья. Именьковская культура простиралась от средней Суры на западе до реки Белой на востоке, от Закамья на севере до устья реки Самары на юге, датируясь V-VII вв. н.э. На территории Татарстана, Башкортостана, Ульяновской и Самарской областей выявлены сотни селищ и десятки укрепленных городищ именьковской культуры. Поселения располагались группами вблизи рек. Основным типом жилищ были полуземлянки с открытыми очагами, исследованные на Именьковском и Маклашевском городищах в Татарстане, на селищах Выползовском и Ош-Пандо-Нерь II, близ села Шелехметь, на Самарской Луке. Наряду с полуземлянками именьковцы возводили длинные наземные дома каркасно-столбовой конструкции со слабо углубленными в землю основаниями. Внутри жилищ находились открытые очаги-кострища, рядом располагались многочисленные хозяйственные ямы.

Основу хозяйства именьковских племен составляло пашенное земледелие. На поселениях часто встречаются сошники, серпы, жернова, обугленные зерна злаков: пшеницы, ячменя, ржи, овса, проса, полбы, гороха, конопли. Важную роль играло скотоводство: разводили крупный и мелкий рогатый скот, свиней и лошадей. Занимались рыболовством и охотой. Значительных успехов именьковцы достигли в металлургии железа и цветных металлов. Уровень развития этих производств был намного выше, чем у соседних финно-угорских племен.

Наши знания о религиозных представлениях именьковских племен пока еще весьма ограничены. Известны святилища и культовые постройки; ритуальное назначение имели глиняные фигурки животных и людей, лепешечки-"хлебцы", а также металлические антропоморфные фигурки. В трех могильниках именьковской культуры, исследованных на территории Татарстана, безраздельно господствовал обряд трупосожжения.

Достижения в развитии экономики, в первую очередь пашенного земледелия, ускорили процесс разложения первобытнообщинного строя у именьковских племен. Основной ячейкой общества выступала большая патриархальная семья. На Старо-Майнском городище изучены длинные дома и квадратные полуземлянки площадью 50-80 кв.м., которые можно рассматривать как место обитания многочисленных патриархальных семей. Рядом с каждым жилищем обустраивались многочисленные ямы-погреба для хранения зерна и других продуктов. Видимо, каждая большая патриархальная семья вела индивидуальное хозяйство.

Вопрос о происхождении именьковской культуры не решен окончательно. Некоторые черты ее погребального обряда и материальной культуры имеют параллели в славянских памятниках. Отсутствие вещей в погребениях, их крайняя бедность отличают именьковские могильники от финно-угорских и балтских и сближают их со славянскими. Та же близость очевидна в материальной культуре и в экономике. Следует отметить, что в Среднем Поволжье в ареале именьковской культуры много славянских названий рек: Сок, Сулица, Черемшан, Утка, Майна, Бездна - многие из них очень древние, так как упоминаются еще Ибн-Фадланом, посетившим Среднее Поволжье в 992 г.

Исход именьковской культуры приходится на конец VII в. и связан с появлением в Среднем Поволжье кочевых племен болгар из Приазовья. Им принадлежат курганные могильники, выявленные на Самарской Луке и на северо-востоке Самарской области. По наиболее исследованному памятнику у села Новинки они получили название памятников новинковского типа.

Пришельцы вели, по всей вероятности, кочевой образ жизни и занимались скотоводством. Родовой строй у них находился в стадии разложения. Из среды рядовых общинников выделилась богатая и могущественная родовая знать. Центральные погребения в курганах обычно принадлежат мужчинам-воинам. В их могилах встречаются сабли, луки, колчаны со стрелами и богатые поясные наборы, состоящие из пряжек, накладок и наконечников ремней. Женские и детские погребения обычно впускные, они сопровождаются украшениями и орудиями труда.

Погребальный инвентарь могильников новинковского типа находит аналогии в памятниках Крыма, Кавказа, Приазовья. Ряд особенностей погребального обряда этих могильников сближает их с раннеболгарскими могильниками Северного Причерноморья, Подонья и Дунайской Болгарии.

В середине VIII в. в Среднее Поволжье проникают новые волны болгарского населения. Им принадлежат Кайбельский, Болыпе-Тарханский и другие болгарские могильники VIII-IX вв. Приблизительно в это же время в Среднее Поволжье переселяются группы населения из Прикамья. Их появление четко фиксируется благодаря находкам керамики с примесью раковины и со шнуровой орнаментацией. Подобная керамика встречена в погребениях второй половины VIII-IX вв. у села Хрящевка Ставропольского района.

В IX в. в Среднее Поволжье с востока, из Приуралья, проникают племена кушнаренковской культуры угорского происхождения. На территории Татарии ими оставлен бескурганный могильник у села Большие Титаны, а на территории Самарской области погребение у села Немчанка Борского района. Болгарские, прикамские, кушнаренковские племена, а также, видимо, потомки племен именьковской культуры вошли в состав феодального государства Волжская Болгария.

Под высокую руку Москвы

Во второй половине XV - начале XVI в. возникло единое централизованное Русское государство. Почти одновременно в Среднем Поволжье на месте бывшей Волжской Болгарии складывается Казанское ханство. Его основателем был потомок золотоордынских ханов, неудачливый претендент на престол в Большой Орде чингизид Улу-Мухаммед. Первые ханы Казани добились больших успехов. Они объединили под своей властью народы Среднего Поволжья и Приуралья, вели наступательную политику против Московской Руси.

Самарский край в эпоху Казанского ханства оказался как бы разделенным на две части. Самарская Лука и северные районы Левобережья находились под властью Казани; центральные и южные территории степного Заволжья вошли в состав Ногайской Орды. Однако и в том и в другом случае наш край являлся окраинной периферийной территорией этих государственных образований и не имел постоянного оседлого населения.

Ногаи, основные зимние кочевья которых находились близ Астрахани, приходили в Самарскую степь только на летние пастбища. Для башкир, живших на территории современной Башкирии, лесостепь по Соку и Кондурче была местом временных охотничье-промысловых экспедиций. Мордва и татары появлялись на Самарской Луке и в ее округе лишь изредка, собирали мед с бортных ухожеев, косили сено. По островам Волги, в укромных местах таились ватаги русских рыболовов, промышлявших здесь красную рыбу. Да еще все лето шли вниз и вверх по Волге караваны судов - купеческих и посольских.

Для крепнувшей Москвы дорог был волжский торговый путь, слишком опасны постоянные союзники могущественной тогда Турции государства осколки Золотой Орды. Вся история отношений между Москвой и Казанью наполнена была кровопролитными столкновениями, однако только в середине XVI столетия завершилось вековое противостояние. В 1552 г. русские полки взяли Казань, в 1556г. - Астрахань, в 1556-1557 гг. подданство России признали башкиры и ногаи, и наконец-то вся Средняя и Нижняя Волга от Нижнего Новгорода и до Астрахани стала истинно русской рекой.

Однако присоединение огромного края, действительное освоение его требовали огромных сил и средств. Россия, связанная опричниной и Ливонской войной, не располагала ни тем, ни другим. Городки-крепости и селения устраивались вокруг Казани, крупный гарнизон стоял в Астрахани, а меж ними на всем огромном протяжении волжских берегов только на период навигации посылались плавные рати, да в наиболее опасных стратегических ютах, в том числе в устьях рек Самары и Иргиза, летовали стрелецкие ряды.

Волжская вольница

Вторая половина XVI века - время, когда в лесостепных южных и юго-сточных пограничьях России начало складываться вольное казачество. Казачьи ватаги прятались как бы на ничейной земле между кочевой степью и окраинными царскими крепостями в прибрежных лесах Дона и его притоков, среди островов и протоков Волги, на далеком Яике, там, где позднее постепенно формировались обширные области - войска - Донское, Яицкое, Волжское и т.д. Территория Самарского края стала одним из главных районов действий этой вольницы. Для казаков Волга с ее купцами, посольскими караванами, рыбными и соляными промыслами являлась наиболее привлекательным местом для разбойничьих предприятий. Основывать здесь, на волжскихих берегах, свои зимние городки казаки боялись, так как Москва слишком берегла важнейший торговый путь страны, а вот кратковременные набеги, сады устраивались вольницей постоянно.

Постоянные упоминания о казачьих предприятиях в Самарском Поволжье начинаются с 70-х гг. XVIb. Для своих зимних становищ эти казаки избирали, как правило, Яик (Урал), а весной спускались на стругах через переволоки на Иргиз и Самару и далее в Волгу.

У вольницы на территории края было несколько излюбленных мест: Самарская Лука, и, прежде всего ее западная часть в районе Переволоки и устья Усы, местность напротив старого ныне пересохшего устья р.Самары, где и доныне сохранились такие названия, как Казачье зимовье. Казачий подъем, Ермакова поляна; на Левобережье Волги - Самарское урочище, Барбашина поляна (ныне поляна им.Фрунзе), броды через Волгу под будущей Сызранью особенно у Соснового Острова (под Хвалынском). С этими пунктами были связаны имена знаменитых волжско-яицких атаманов Ивана Кольцо, Богдана Барбоши, Матвея Мещеряка и многих других.

Вольные ватаги не прочь были разграбить и царских послов или суда с сударевыми товарами, но все же в главных своих предприятиях слушались Московских бояр и до поры до времени являлись на юго-востоке основной силой, противостоящей кочевникам. Последние постоянно жаловались в Москву на набеги казаков, справедливо полагая, что только думные и приказные люди смогут найти управу на вольницу. Казачество же постоянно преступало те рамки, которые отводились ему в тонкой и сложной политической игре с ногаями, и поэтому, чтобы сохранить мир с Ордой, Москва нередко предавала своих беспокойных союзников, посылала на Волгу карательные рати. Именно от царских воевод бежали Иван Кольцо, Матвей Мещеряк со своими товарищами в 1581 году в Прикамье к Строгановым, где и составили основной костяк отряда покорителя Сибири Ермака Тимофеевича.

Строительство во второй половине 1580-х гг. русских городков по Волге окончательно заставило вольных казаков устраивать свои постоянные поселения на р.Яик (Урал). Осенью 1586г. вольница под предводительством Богдана Барбоши и вернувшегося из Сибири Матвея Мещеряка в неравном сражении под Кош-Яицким городком смогла одолеть основные силы ногаев и окончательно утвердиться на этой степной реке.

Основание Самары

Официальной датой основания города-крепости Самары на Волге следует считать 1586 год. Однако поселение с одноименным названием существовало в этой местности и раньше. Оно было нанесено на портолан - карту водных путей и пристаней венецианцев братьев Пицигани в 1367 году, а затем повторено на карте итальянского космографа Фра-Мауро в 1459 году. По всей видимости, это поселение могло возникнуть во второй половине XIII в., в эпоху, когда ханы Золотой Орды вели активную градостроительную политику и на всем протяжении Нижней и Средней Волги возник целый ряд крупных городов. Эти населенные пункты были разорены в разгар междоусобных войн второй половины XVI в. и окончательно погибли во время знаменитых походов среднеазиатского властителя Тамерлана.

Вскоре после взятия Казани один из властителей Ногайской Орды мурза, а затем князь Измаил настоятельно рекомендовал Ивану Грозному построить в устье р.Самары крепость. Москва отвечала согласием, но средств у центрального правительства пока что не хватало, и поэтому оно ограничивалось посылкой на лето в Самарское урочище военных отрядов. Кроме того, в старом устье Самары зачастую зимовали суда, не успевшие до ледостава подняться вверх по Волге к Казани. В Самарском урочище был устроен небольшой поселок-зимовье, сохранившийся и в начале истории Самарской крепости.

После смерти Ивана Грозного в начале царствования его сына Федора правительство Бориса Годунова начало проводить активную политику строительства городов-крепостей на юге и юго-востоке. В числе прочих было намечено построить городки на рр.Волге и Уфе, среди которых значилась и наша Самара.

В 1585 году в Самарское урочище послали подьячих из Разрядного приказа. Они осмотрели местность и выбрали место для строительства крепости. В Москве были составлены чертежи и сметы, а указ возглавить экспедицию был послан в конце 1585 - начале 1586 г. алатырскому воеводе князю Григорию Осифовичу Засекину.

Весной 1586 г. струги и плоты с воинскими и работными людьми, а также лесом и припасами для строительства городка спустились вниз по Волге к устью р.Самары. К концу лета появились первые известия о Самаре, а в сентябре того же года в построенном городке останавливались уже посольские и торговые караваны. Крепость устроили на возвышенном берегу, примерно в двух километрах от Волги, там, где р.Самара делилась на 2 рукава. Самара была построена прежде всего как перевалочный пункт между Астраханью и Сазанью, для охраны волжского пути, а также как дальний форпост российкого приграничья среди кочевников. Среди построенных с этой же целью, но несколько позднее Царицына, Саратова и других городков на юго-востоке страны Самара в конце XVI в. считалась одной из крупнейших крепостей.

В лихолетье Смуты

В начале XVII в. Россия пережила великую Смуту, время гражданской войны и острейших социальных потрясений, когда "законная" царская династия прекратила свое существование, а за русский престол боролись самозванцы, претенденты из знатных родов, королевских домов Польши и Швеции.

События этого времени не обошли и Самарский край. Весной - летом 606 г. городки на Волге стали свидетелями погромов и разбоев, учиненных отрядами "царевича Петра". Неподалеку от Самары "Петр" вел переговоры с посланцами Лжедмитрия I. После гибели последнего новый царь Василий Шуйский направил на Нижнюю Волгу крупную армию во главе с воеводой Р.И.Шереметьевым. Самара и другие средневолжские городки оказались в сравнительно безопасном положении.

Воцарение нового "законного" царя Михаила Романова не принесло мира на Волгу. В далекую Астрахань бежал со своими приверженцами Иван Заруцкий, один из крупнейших деятелей Смуты. Он не принял решений Земского собора, избравшего Михаила Федоровича, и начал борьбу за утверждение на русском престоле сына Марины Мнишек и Лжедмитрия II.

Авантюра Заруцкого представляла собой серьезную угрозу, и для похода на далекую Астрахань в Москве начали собирать новую армию. Меж тем мятежный атаман готовился к походу вверх по Волге. Для того чтобы предупредить то, в Самару, Царицын и Саратов к тому времени были сожжены, послали опытного воеводу, хорошо показавшего себя при освобождении Москвы от поляков, Дмитрия Петровича Лопату-Пожарского, троюродного брата Дмитрия Михайловича Пожарского. Весной 1614 г. стрелецкий отряд построил острожек и встал на западной окраине Самарской Луки, в устье р.Усы.

Новый воевода застал Самару в плачевном положении. Укрепления крепости находились в ветхом состоянии, воинские люди были "бедны, наги и бесконны", "...хлебных запасов для осадново времени нет...".

Самаре "повезло" в Смуте. Заруцкого удалось остановить, городок в отличие от других поволжских крепостей смог уцелеть.

Самарский городок

Самара в XVII столетии представляла собой типичный пограничный городок-крепость. Краткие описания и рисунки его сохранились в трудах русского купца Федота Котова 1623 г., голштинца Адама Олеария середины 1630-х гг. и голландца Корнилия де Бруина начала XVIII в. Практически весь он был выстроен из дерева и состоял из крепости-детинца, имевшего прямоугольную форму, посада, огороженного острогом, и слобод. Крепость с несколькими башнями (около 11) являлась основной оборонительной цитаделью, в ней размещались основные административные сооружения, воинские и продовольственные запасы. Самарский посад возник в конце XVI - начале XVII вв., и в нем жило большинство населения. Слободы - Рыбная, Болдырская, позднее возникшая Вознесенская тянулись от посада по волжскому берегу к северу. Самара была невелика, и ее окраинные дома едва ли уходили к концу XVII в. далее современной ул.Ленинградской. От нападений с северо-востока открытое междуречье рек Волги и Самары защищали валы, рвы, надолбы и башни.

Основную часть населения Самары составляли воинские люди в среднем около 500 человек, большинство из них относилось к стрельцам, так называемым "иноземцам", детям боярским. Местные служилые люди обжились в городке, многие имели свои дома, семьи, занимались промыслами и торговлей, общая численность их с женами и детишками составляла около 3500 человек, словом, это было постоянное население Самары.

Собственно городское или, как его тогда называли, посадское население было менее значительным и в середине XVII в. насчитывало примерно 700 человек. Верхушку местного общества составляли приказные люди во главе с воеводой, около 20 семей детей боярских и дворян да несколько семей священнослужителей. Между воинскими людьми, несшими ратную службу, и посадскими, платившими тягло, не было непроходимой границы. Основные хозяйственные занятия и тех и других были одинаковы: рыболовство и другие промыслы, ремесленничество, извоз. Самара прежде всего являлась перевалочным транзитным пунктом на великом волжском пути, промышленное значение городка для местной земледельческой округи было крайне невелико.

Самарский уезд

В отличие от Саратова и Царицына рядом с Самарой в XVII в. возникла своя сельская округа. Местом расположения первых поселений стала Самарская Лука, и прежде всего ее восточная, ближняя к крепости, долина под отрогами Жигулевских гор. Здесь на землях самарского Спасо-Преображенского монастыря в 20-х - 30-х гг. XVII в. появились первые русские поселения: Подгоры - Ильинское, Новинки - Архангельское, д. Выползово, чувашские и мордовские деревни Шелехметь, Терновая, Борковка и т.д. Центром этой округи, наиболее ранним и крупным селом было Рождествено.

Самарские дети боярские и дворяне вслед за монастырскими старцами с 1640-х гг. также приступили к освоению Самарской Луки. Но все ближние к городу, лучшие земли были разобраны и им пришлось довольствоваться выходящими к Волге межгорными долинами. Там и возникали небольшие деревушки Ширяев Буерак (Ширяево), Моркваши, Ермаково, Кольцово, Осиновый Буерак (Осиновка) и другие.

И наконец, пришедшие позднее мордва и чуваши облюбовали центральную часть Самарской Луки, "за лесом", где появились Аскулы, Сосновый и Березовый Солонцы, Кармалы, Севрюкаево.

Так постепенно сложился Самарский уезд, основные населенные пункты которого располагались только на Самарской Луке, занимая ее восточную и игральную части. Вся эта территория вместе с прилегающими к ней волжкскими водами и степными пространствами управлялась самарскими воеводами и подьячими.

Население сел и деревень уезда было невелико и к концу XVII в. составляло не более нескольких тысяч человек. В большинстве своем это были люди беглые, пришедшие сюда из соседних уездов Среднего Поволжья - Казанского, Алатырского, Симбирского и других. Как образно сказали сами о себе жители с.Рождествено - "всякий сброд и наволока". Самарский уезд являлся уникальным явлением в русской средневековой истории. Он находился далеко за пределами границ расселения русского оседлого населения, был оторван от основного ареала, окружен степными и лесостепными кочевьями. Поселиться здесь в относительной безопасности от нападений кочевников первые земледельцы и промысловики смогли только благодаря уникальным природным условиям Самарской Луки, надежно защищавшим сельских жителей.

Надеинское Усолье

В начале 30-х гг. XVII в. возник еще один крупный центр сельского заселения Самарского края. Он располагался на западе большой Самарской Луки и концентрировался вокруг соленосных источников в долине небольшой речки Усолки (современное с.Усолье Шигонского района). Здесь, начиная с глубокой древности, добывали кустарным способом соль. В 1631-1632 гг. один из богатейших людей России ярославский гость Надея Светешников получил соляные источники с прилегающей округой в оброчное пользование. Работные люди Светешникова выстроили здесь хорошо укрепленный городок-крепость, рассолоподъемные трубы и варницы, несколько слободок. Так было положено начало современному селу Усолье. Соляные промыслы у самой западной оконечности Жигулевских гор были сравнительно невелики по сравнению с другими центрами солеварения. В лучшие годы при Светешникове в Надеинском Усолье вряд ли добывалось ее 50 тысяч пудов соли в год, а к концу XVII в. ее добыча снизилась до примерно 25 тысяч пудов. В то же время, к примеру, на промыслах у Белого моря добывалось около 1 миллиона пудов. В 1660 г. Надеинское Усолье перешло во владение звенигородского Савво-Сторожевского монастыря. Монастырские власти пользовались особым доверием царской семьи и смогли использовать расположение к обители Алексея Михайловича. Разрасталось хозяйство владения, поднимались новые села и деревни - с.Жигулевка, сл.Переволокская, д.Шоркин Буерак, ряд чувашских деревень. Население вотчины в конце XVII в. составило около 2000 мужчин и женщин. Подавляющее большинство жителей являлось беглыми. Их переманили монастырские старцы, обещая на новых местах большие льготы.

Монастырь смог добиться для своего нового владения полной независимости от местных властей. Вотчина управлялась из Москвы через центральные приказы.

Промышленники и земледельцы

Для кочевых народов, приходивших на летние кочевья Самарского Поволжья, основным занятием было скотоводство. Каждую весну огромные табуны лошадей, отары овец медленно поднимались к северу вдоль волжских и яицких берегов, а осенью так же медленно спускались вниз в Прикаспийские степи на зимовку.

Заниматься земледелием рядом с кочевниками под угрозой их нападений было бессмысленно, и поэтому первые жители Самарской крепости, а также массы людей, приходивших на Волгу в начале навигации, предпочитали работу либо на судовом транспорте, либо на рыбных промыслах.

Средняя и Нижняя Волга с ее огромными запасами красной рыбы -белуги, осетра, севрюги и лосося; ценных сортов белорыбицы и стерляди -стала в конце ХVI-XVII вв. основной житницей России, поставщиком икры, рыбьего клея и жира. Рыбные богатства волжской акватории в пределах Самарского края были значительно меньше, чем в низовьях великой реки, но все же и здесь широкое распространение получило промысловое рыболовство. Крупнейшими промышленниками самарских вод стали монастыри - Чудов, Савво-Сторожевский, Новодевичий, московский Вознесенский, нижегородский Благовещенский и другие, строившие на волжских берегах и островах свои промысловые ватаги, основывавшие селения. Промысловым рыболовством занималось значительное количество горожан - посадских людей и стрельцов.

Существенную роль для жителей Самары и окрестностей в их занятиях играл волжский торговый путь и отходившие от него дороги на Яик, в Среднюю Азию, сухопутный путь к Москве. Самарцы и работные люди, пришедшие с верховьев, работали на судах, нанимались бурлаками, более состоятельные занимались извозом.

Среди занятий жителей Самары известны также плотничество, изготовление кирпича, кузнечное дело, гончарство, огородничество,

Сельское население занималось прежде всего земледелием. Переселенцы, а ими зачастую были жители центральных подмосковных уездов, сталкивались на новом месте с совершенно необычными для себя условиями. Вместо дождливого короткого лета они испытывали действие засух и суховеев, вместо серых малоплодородных почв сеяли зерно в самарские черноземы. Однако Урожаи озимых - ржи и яровых, прежде всего овса, были в среднем такими же, как на местах их былого жительства. Местные земледельцы вкладывали меньше времени и труда в сельскохозяйственное производство, предпочитали подрабатывать на промыслах.

Самара в XVII в. оставалась городком, куда хлеб для питания жителей приходилось завозить с верховьев Волги, местная сельскохозяйственная округа не могла прокормить свой уездный центр.

Разинщина

Разинское движение, до основ потрясшее южные и юго-восточные окраины России, не обошло и Самарский край. Самара и селения Самарской Луки, прежде всего Усольские слободы, оказались плацдармом, где накапливались се силы, шедшие на помощь Разину под Симбирск, куда отступали разбитые о не покорившиеся отряды сподвижников Степана Тимофеевича.

Самарские люди в августе 1670 г. добровольно открыли ворота перед разинскими отрядами. Воеводу Ивана Алфимова и немногих его сторонников казнили, в городке было устроено самоуправление по типу казачьего круга. Восстание жителей возглавили И.Говорухин и М.Нелосный, в чьих руках практически казалась вся власть. Большая часть населения Самары колебалась, выжидая на чьей стороне больше сил. Поэтому, когда Разин с немногими казаками бежал из-под Симбирска на Дон, самарцы закрыли перед ним ворога города.

Однако движение на этом не завершилось. На помощь разинцам шли новые и новые отряды. Весть о поражении под Симбирском заставала многих из них в Самаре. Так в городке оказались названый брат Степана Леско Черкашенин, яицкий атаман Ромашка Тимофеев и многие другие. Отряды из Самары и сел Самарской Луки уходили в гущу борьбы в Симбирский край, не пытались развернуть новое широкое движение. Так, Р.Тимофеев со своими сподвижниками сражался под Симбирской чертой у Уреня, И.Говорухин с отрядом самарцев воевал под Белым Яром.

Симбирские власти в декабре 1670 г. попытались склонить самарцев к повинной, однако из этого ничего не вышло. Радикальные силы в городе были явно сильнее. Только после поражения под Симбирском Федора Шелудяка, к которому кстати в Самаре присоединился тысячный отряд И.Константинова, местные жители решили покориться. 29 июня 1671 г. город принес повинную. Немногим раньше смирились жители Надеинского Усолья.

Так завершилась почти годовая эпопея самарской вольности. Многие самарцы приняли участие в повстанческом движении. Зачинщиков выискивали, казнили и ссылали. Однако взаимное ожесточение стихло и размах репрессий был уже не тот.

На Сызранском правобережье

Освоение лесостепных и степных пространств Среднего Поволжья, в том юле и Самарского края, возможно было только после сооружения засечных черт - сплошных линий оборонительных сооружений: городков, засек, валов рвов, тянувшихся иногда на сотни и тысячи километров. В середине XVII в. государство построило Симбирскую и Закамскую черты, защитившие пространства до Симбирска (Ульяновска) и за Волгой. На сравнительно безопасных от нападений кочевников землях быстро возникли села и деревни, складывалось помещичье землевладение. Вскоре все свободные земли оказались селенными, волна переселенцев уходила за "вал", оседала южнее.

В конце 1670-х - начале 1680-х гг. правительство приняло план строительства новой засечной черты. Ее должны были "...для оберегания от приходу воинских людей строить... от Казачьих гор до Туруева городища и до речки Суры на 70 верстах 342 саженях и по той новой черте сделать 4 городка, чтоб... пашня и села и деревни, которые за старою Синбирскою и Корсунскою черты стали в черте... И по Волге всяким людям от приходу воинских людей разорения не было".

Однако в полном объеме новая черта так и не была выстроена, власти ограничились сооружением городков-крепостей Сызрани и Кашпира, а также поселением на новых землях нескольких слобод со служилыми людьми Печерской, Подвалья, Усинской, Жемковской и других. Сызрань, ставшая центром нового района, была построена в 1683 г. Она представляла собой довольно мощную по тем временам деревянную крепость с каменной Спасской башней и с гарнизоном в 500 человек. На южных подступах к Сызрани в 1687 г. была построена деревянная Кашпирская крепость, представлявшая из себя в плане квадрат и имевшая 8 башен.

Новый, хорошо защищенный район начал быстро осваиваться. Вдоль волжского берега появились огромные, населенные крестьянами, вотчины центральных монастырей - Чудова, московского Вознесенского, Новодевичьего, которые монастырские власти смогли получить к своим рыболовецким угодьям. Вокруг Сызрани и Кашпира земли начали разбирать дворяне - Дмитриевы, Ивашевы, Троекуровы, Демидовы и другие. На свободные территории приходили чуваши -дд.Малячкина и Байдерякова, татары - д.Старый Тукшум.

Так складывалось население нового района - из переведенных служилых людей, монастырских и помещичьих крестьян; ясачных и служилых чуваш, татар, мордвы.

В отличие от населения Самарского уезда и Надеинского Усолья жители Сызранского Поволжья прежде всего ориентировались на занятия сельским хозяйством, главным из которых было земледелие.

В XVII в. Сызрань с округой в административном отношении подчинялась Симбирску и находилась в составе его уезда.

Самара уездная

Со времени своего основания Самара номинально подчинялась казанским властям, а в 1708 году она вошла в состав Казанской губернии уже в качестве уездного города. Но затем в течение XVIII века Самара неоднократно меняла свою административную принадлежность.

Между Казанью и Оренбургом

В 1717 году наш город по указу Петра I (рис. 1)был выведен из подчинения Казани и включен в Астраханскую губернию, а в 1718 году его передали во вновь учрежденную Симбирскую провинцию Казанской губернии. Затем в 1744 году при образовании Оренбургской губернии в нее была включена и Самара, к тому моменту по ряду причин уже потерявшая статус уездного города. В составе Оренбургского региона наш город некоторое время административно подчинялся Ставрополю, а с 1764 года – Сызрани.

Лишь в 1780 году Самара вновь стала центром одноименного уезда. С этого момента и на протяжении более чем 70 лет уездная Самара находилась в административном подчинении у Симбирска, пока в 1851 году не была образована Самарская губерния.

Во второй половине XVIII века продолжало повышаться значение Самары как важного пункта посреднической торговли всероссийского значения на перекрестке водных и сухопутных торговых путей. Особенно выросли за это время объемы продажи рыбы (рис. 2), что отметил в своем капитальном труде «Путешествия по разным провинциям Российской империи» проезжавший через наш город глава Оренбургской физической экспедиции профессор Петер Паллас. О Самаре он писал так: «Жители сего города… имеют себе пропитание от скотоводства и от великого торга свежею и соленою рыбою и икрою, чего ради они, как в конце года, так и весною, по прошествии льда ездят караванами через степь к Яику, и свои товары продают другим из северных и западных стран туда приходящим купцам».

Волжские рыбные ловли у Самары (рис. 3) приносили государственной казне огромные доходы, причем не только в натуральном виде (сюда входили поставки черной икры и белой рыбы к столу московских и петербургских вельмож и всех российских императоров), но и в денежном выражении. В первую очередь это объяснялось тем, что к концу XVIII века наш город стал одним из главных точек рыбной торговли в масштабах всей страны.

«Геометрический план»

Самым страшным бедствием, которое преследовало деревянную Самару на протяжении первых веков ее существования, были катастрофические пожары, регулярно уничтожавшие город почти целиком (рис. 4). Такие печальные последствия во многом объяснялись хаотичностью и теснотой застройки, из-за чего пламя, вышедшее из-под контроля жильцов в одном доме, очень быстро перекидывалось на соседние дома, а затем на всю улицу и на все окрестности.

В частности, весной 1765 года казанский губернатор отправил в столицу сообщение об очередном огненном происшествии в Самаре, случившемся 20 апреля, из которого видно, что в городе в тот день «сгорели магистрат, воеводский дом, 4 церкви, купеческие лавки, 418 дворов. Осталось всего 170 частных дворов». О количестве погибших людей в донесении губернатора ничего не сообщается. Названный документ ныне хранится в Центральном государственном архиве древних актов (ЦГАДА).

Об этом губернаторском донесении сразу же доложили императрице Екатерине II (рис. 5). Самодержица Всероссийская немедленно приняла кардинальные меры по предотвращению новых катастроф такого же масштаба. Она отправила в отставку самарского градоначальника, и одновременно приказала новым самарским властям «всему тамошнему месту, где пожар был, снять план, а потому сделать расположение применительно к регулярным городам, как лучше и пристойнее новое строение завести».

Царское повеление было исполнено очень быстро. Уже через несколько дней после катастрофы казанский губернатор направил в Самару унтер-офицера Пономарева для составления «противопожарного» проекта застройки города. Работа по составлению плана новой застройки Самары была завершена уже 2 июля 1765 года. Об этом было доложено Екатерине II, и в результате 2 ноября того же года планировка города была утверждена Сенатом.

Новым указом предписывалось «склонять жителей Самары строить каменные дома, или, в случае денежной нужды, деревянные на каменном фундаменте». Такая мера, по мнению российских законодателей того времени, должна была предотвратить катастрофические пожары, регулярно уничтожавшие город.

Однако в силу ряда причин, и в первую очередь финансовых, этот проект в короткие сроки реализован так и не был. Лишь в мае 1782 года Самара получила к исполнению конкретный план своей перспективной застройки и развития городского хозяйства, с официальным заглавием «Геометрический план Симбирского наместничества города Самары» (рис. 6). Этот план предполагал размещение города на достаточно большой по тому времени территории, с жесткой сеткой улиц, образующих кварталы со средним размером сторон в 150 и 200 метров.

Границы тогдашней Самары проходили по современным улицам Садовой и Красноармейской. По этому «геометрическому» плану самой первой в городе стала ранее почти не существовавшая Большая улица (ныне улица Водников). Позже параллельно ей протянулась Казанская улица (ныне улица Алексея Толстого). Выше по склону за ней возникли улица Вознесенская (ныне улица Степана Разина), а далее – Саратовская (ныне улица Фрунзе).

Строгие и четкие линии, протянувшиеся вдоль Волги, в свою очередь пересекали поперечные улицы, которые первоначально назывались «пробойными» или «проломными». Название это связано с характером их возникновения – ведь «проломные» улицы приходилось прокладывать (проламывать) сквозь уже сложившуюся в городе застройку, чтобы «жители города могли видеть неповторимые по красоте дали Волги» (выражение одного из архитекторов, сохранившееся в архивных документах).

В итоге самая первая «пробойная» (или «поперечная») улица в нашем городе прошла приблизительно там, где ныне пролегает современная улица Комсомольская. Позже параллельно ей возникла улица Духовная (ныне Карбюраторная), затем Старо-Самарская (ныне улица Крупской в районе современной Хлебной площади) (рис. 7) и Воскресенская (ныне улица Пионерская). Следом за ними появились Заводская (ныне улица Венцека), Панская (ныне Ленинградская), и так далее.

Всего же по «геометрическому» плану 1782 года в городе предусматривалось создать пятьдесят жилых равновеликих кварталов с размещением в каждом из них в среднем по 16 равноценных по площади дворовых усадеб. Следовательно, градостроители конца XVIII века рассчитывали, что уездная Самара будет состоять примерно из 800 дворовых участков. Именно тогда в городе начали строить дома вдоль прямых и широких улиц, многие из которых сохранились вплоть до наших дней.

Однако исходящие «сверху» указы и распоряжения самарскими обывателями на деле исполнялись крайне медленно и неохотно. Поэтому даже в начале XIX века подавляющая часть улиц Самары оставались немощеными, тротуары на них отсутствовали. По ночам город погружался в непроницаемый мрак.

В районе Троицкой площади (рис. 8), примерно там, где сейчас находится одноименный рынок, проходил овраг, за которым сразу же начиналась заволжская степь. А на месте теперешней площади Революции (тогда - Алексеевской) плескалось довольно крупное озерцо, больше похожее на грязную лужу. Лишь ближе к середине столетия вода отсюда была вычерпана, самоозерцо засыпано, и постепенно площадь застроили лавками, лавчонками, ларями, образовавшими гостиный двор.

Но все равно деревянная Самара по-прежнему горел очень часто. Пожаров «средних» размеров, когда пламя пожирало сразу по несколько домишек, каждое лето в городе случалось по десять-пятнадцать. Раз в несколько лет в Самаре обычно выгорал целиком какой-нибудь квартал. Чтобы хоть немного смягчить ущерб от огня, наносимый погорельцам, в нашем городе стали появляться страховые общества. Как сообщил Петр Алабин (рис. 9) в своей книге «Двадцатипятилетие Самары как губернского города», первое страховое от огня общество у нас было образовано в 1827 году.

Несмотря на все перипетии и грозные указы, только в 1840 году на самарских улицах появились первые 17 построек из камня. Даже после этого на протяжении еще несколько десятков лет они в самарской архитектуре оставались скорее исключением, чем правилом. Даже Дворянская, центральная улица Самары позапрошлого века, вплоть до 1870 года оставалась исключительно деревянной, и лишь во второй половине столетия она начала постепенно застраиваться каменными домами (рис. 10).

Гнет «государева тягла»

В середине XVIII столетия существенно усилилось возложенное на самарцев бремя налогов, сборов и казенных повинностей. Подворный налог, введенный еще Петром I, при Екатерине II был заменен системой подушного обложения, что в итоге резко усилило налоговый гнет. Теперь крестьяне, находившиеся в помещичьем владении, должны были уплачивать в казну по 70 копеек в год за каждую душу мужского пола.

Что же касается государственных крестьян (рис. 11), то для них власти установили другой вид налога - так называемый оброчный сбор. Его взимали вместо натуральных трудовых повинностей, которые исполняли помещичьи крестьяне в пользу своих хозяев. К тому моменту оброчная подать государственных крестьян в общей сложности выросла в 7,5 раз: с 40 копеек с ревизской души в начале XVIII века - до 3 рублей к середине этого столетия.

Кроме того, крестьяне продолжали также нести еще и тяжелые натуральные повинности в пользу государства. Сюда входили рекрутские наборы, обязанность по сопровождению казенных грузов и колодников, прием войск на постой, и так далее. Особенно были отягощены такими повинностями государственные крестьяне. Их взимание отрывало хлебопашцев от своего хозяйства, а сама процедура сборов всегда сопровождалась откровенными злоупотреблениями со стороны сборщиков податей.

Еще в то время в число казенных крестьянских обязанностей входила, в частности, так называемая «подводная повинность», в соответствии с которой крепостные должны были по первому требованию предоставлять государевым людям лошадей и подводы (рис. 12). В прочее же время крестьянам предписывалось за свой счет содержать в порядке пути сообщения и все прочие сооружения, относящиеся к службе транспортных перевозок.

Эти и другие факты в 1763 году заставили правительствующий Сенат направить в Самарский уезд специальную комиссию во главе с подполковником Александром Свечиным. Она была уполномочена разобрать многочисленные жалобы купцов, городских обывателей и крестьян на притеснения со стороны чиновников. В комиссию в числе прочих поступали и сводки о положении государственных крестьян в Самарском крае, которые продолжали жаловаться на захват их земель помещиками, на вымогательство взяток со стороны чиновников, и вообще на тяжесть «государева тягла» и прочих налогов и податей (рис. 13).

О тяжести подводной повинности в Санкт-Петербург из Самарского уезда поступали, например, жалобы такого рода: «Через слободу множество ездят регулярных (находящихся на государственной службе) всякого звания людей из Москвы и Казани с амуничными и мундирными вещами, с денежною казною в Оренбург и в полки Оренбургского корпуса. Берут подводы некоторые за прогон (за плату – В.Е.), а другие и вовсе без прогона. А хотя и которые прогон дают не против указу, то платят неполную цену. А берут подвод по 50 и более». Примерно так же писали и о тяготах постойной повинности, которую требовалось выполнять при прохождении через Самару ссыльных, направляемых в Сибирь на поселение в сопровождении воинских команд: «И так бывает на обывательских квартирах постоя человек по 5 и более, и от того обыватели не без отягощения».

По итогам работы комиссии в Самаре был наказан ряд государевых назначенцев, которые лишились своих хлебных мест, однако и после окончания проверки число поступающих в столицу жалоб в целом снизилось лишь ненамного.

Учитывая ситуацию, сложившуюся в губерниях, в 1767 году в Санкт-Петербурге в соответствии с указанием императрицы начала работать особая комиссия для составления проекта нового российского Уложения (Свода российских законов). Однако в целом административная реформа продвигалась очень медленно. Впоследствии многие историки высказывали мнение, что именно отсутствие перемен в управлении страной стало одной из главных предпосылок усиления социальной напряженности в окраинных российских губерниях, и они в итоге вылились в крестьянское восстание 1773-1775 годов под руководством Емельяна Пугачева (рис. 14).

Лишь после полного разгрома войск атамана Екатерине II в 1775 году подписала специальный Указ под названием «Учреждение об управлении губерниями», в соответствии с которым правительство смогло приступить к реализации намеченных изменений, затронувшим как территориальное деление всей империи, так и структуру местного самоуправления, и налоговую систему. В частности, 15 сентября 1780 года увидел свет указ Екатерины II «Об учреждении Симбирского наместничества из 13 уездов».

Согласно этому указу, Самара вновь приобрела статус уездного города, став центром одноименного уезда, а в административном плане она была подчинена Симбирску. В целом же в Российской империи произошло разукрупнение губерний, и при этом их общее число увеличилось более чем вдвое. Каждая губерния была разделена на уезды, которые отныне стали составлять основу территориального деления империи при выполнении задач налоговой и карательной политики государства.

Тогда же был утвержден герб Самары как уездного города (рис. 15), о чем Екатерина II 22 декабря 1780 года подписала соответствующий указ. На нем была изображена уже знакомая нам дикая белая коза, стоящая на зеленой траве в лазоревом (голубом) поле. В целом в рисунке герба мало что изменилось по сравнению с тем изображением, которое в 1730 году понравилось Анне Иоанновне - разве что классическая коза стала больше походить на оленя-косулю с разветвленными, а не прямыми, как раньше, рогами.

В Самаре к тому времени насчитывалось свыше 5000 жителей. Во исполнение указа императрицы в начале зимы 1780-1781 годов за полуразвалившимися земляными валами бывшей Самарской крепости спешно поставили два каменных казенных здания. В одном из них разместились присутственные места, уездное казначейство, помещение для кассы, ведавшей приемом и хранением налоговых сборов и прочих доходов, а также выдачей денежных сумм, архив и квартира городничего, а в другом - кордегардия для караула, цейхгауз военно-инвалидной команды, казенный провиантский магазин, винный подвал и тюрьма для уголовных преступников. Все это располагалось в районе современной Хлебной площади (рис. 16).

Остальные самарские административные службы расположились в приспособленных наемных зданиях, разбросанных по разным концам города. Хотя и с некоторыми трудностями, но все необходимые административные учреждения в Самаре открылись 13 января 1781 года. Исполнительная власть в городе с того времени стала формироваться дворянским собранием, а охрана порядка и спокойствия была возложена на городничего.

При этом уровень благоустройства городской территории и состояние построек были весьма далеки от совершенства даже по меркам того времени (рис. 17). Некоторый уход за улицами и устройство тротуаров производились лишь в центральной части города. Конечно же, здания, выстроенные вокруг центра, были самыми лучшими в городе, а некоторые даже каменными. Именно поэтому центральный квартал города в то время по старинке именовался «крепостью», хотя последняя земляная крепость в Самаре была разрушена почти за сто лет до этого.

Тихая провинция

После возвращения Самаре статуса уездного города состоялись выборы в городскую думу, которая ведала городским хозяйством, благоустройством, защищала права купцов и посадских людей. В целом самарское городское общество получило статус юридического лица с правом обладания собственностью. Городская власть стала извлекать немалые доходы от своего имущества, облагая горожан различными видами налогов и сборов, в первую очередь от торговли (рис. 18).

Однако уже тогда жители города не раз выражали свое неудовольствие тем, что основная часть собираемых налогов шла не на удовлетворение бытовых нужд города, а на содержание администрации, полицейских участков, тюрем, казарм и прочих правительственных учреждений.

Такое несоответствие объяснялось просто: в то время хозяйственную деятельность городского сословного самоуправления стесняла необыкновенно узкая финансовая база, передававшаяся в распоряжение городской думы. Согласно правительственным циркулярам, бюджет Самары в конце XVIII – начале XIX веков основывался на отчислении в него всего лишь 1% средств, собираемых в виде казенной питейной продажи, гильдейских сборов с купцов, штрафов и различных мелких налогов (например, с печей), а также с городских оброчных статей. Регулярно образующийся дефицит городского бюджета покрывался дополнительными сборами с населения. В целом же вся деятельность не только городского правления, но и Самарской городской думы находилась под жестким контролем симбирского губернатора.

В конце XVIII – начале XIX веков крестьянское население Самарского края делилось на три правовые категории: удельные, государственные и помещичьи крестьяне. И если распоряжаться последними мог только их владелец-помещик, то управление удельными (то есть являвшимися собственностью царской фамилии), а также государственными крестьянами правительство решило упорядочить в свою пользу (рис. 19).

В 1797 году в Самарском уезде для государственных крестьян была введена новая система управления. На своих всеобщих сходах они стали избирать состав волостного правления - волостного голову и двух заседателей. Здесь же избирали сельского старшину, деревенских старост, сборщика податей и прочих людей, непосредственно участвовавших в местном самоуправлении. Волостные и сельские сословные учреждения государственных крестьян являлись дополнительным бесплатным звеном в системе правительственного административно-полицейского аппарата, облегчавшим управление государственными крестьянами, взимание с них налогов и исполнение повинностей, а также комплектование армии.

Помещичьи же крестьяне в то время оставались наиболее угнетаемой частью населения. Так, в начале XIX века 70 процентов крепостных крестьян Самарского уезда находилось на барщине (то есть на исполнении натуральных повинностей в пользу помещика) (рис. 20), а остальные 30 процентов - на оброке (на выплате денежных средств). Но уже вскоре из-за увеличения населения большинства имений многие крестьяне стали страдать от малоземелья. Тогда многие помещики, стремясь увеличить доходность своих владений, стали переводить крестьян на оброк. В результате в 30-е годы ситуация с крестьянскими выплатами в Самарском уезде стала почти обратной (около 60 процентов исполняли денежный оброк, и только 40 процентов находились на барщине).

Что же касается уездного центра - города Самары, то она в начале XIX века являла собой зримый образ типичного российского захолустья. Как уже говорилось, в центре города можно было видеть деревянные одноэтажные дома, а на окраинах - трущобные кварталы бедноты, с немощеными песчаными улицами, кое-где оборудованными деревянными тротуарами (рис. 21).

«…Вне крепости, - читаем мы в одном из описаний Самары 20-х годов XIX века, - обывательского строения деревянного - 707, лавок торговых - 9, а также кузницы, и также мясныя, рыбныя, калашныя, хлебныя амбары над рекой (рис. 22) Самарой для ссыпки разного хлеба…

В городе две торговые площади, а именуются оные: первая верхним, а вторая - нижним рынком, на коих производятся торги только по воскресным дням (рис. 23), привозимым из окрестных селений крестьянами разным хлебом и всякими жизненными припасами, а из них: на нижнем - только в летнее время, на верхнем - во все годовое время». При этом надо отметить, что вплоть до середины XIX века улицы города, и даже в центре, вообще никак не освещались, и потому по ночам Самара погружалась в кромешный мрак.

За те 70 лет, что прошли с момента нового обретения Самарой статуса уездного города в 1780 году, перечень предметов здешней торговли практически не изменился.

Вот что об этом говорилось в «Экономическом примечании к планам генерального межевания» за 1810-1820 годы: «Купечество оного города производит торг малой частию шелковыми товарами, сукнами, холстом, чаем, кофеем, сахаром, виноградными винами, но более мелочными товарами, покупая оные на ярмарках Макарьевской и Корсунской, большей же частию разным хлебом, закупая оный в оном городе и в окрестных селениях, который отправляют для продажи, на расшивах по Волге реке, вниз до Саратова и Астрахани, а вверх до Казани и Нижнего» (рис. 24).

Лишь экономический подъем 30-х годов XIX века дал заметный толчок к развитию нашего города. В городе стала развиваться промышленность – мукомольная (рис. 25), хлебопекарная, кожевенная, салотопенная и прочая, специализирующаяся на переработке сельскохозяйственного сырья. С того времени в Самаре ежегодно стали строить до 30 новых домов.

В 1840 году был составлен третий геометрический план городской застройки (рис. 26), причем богатым людям предписывалось возводить здания только из камня. Несмотря на это, каменных домов в городе по-прежнему было мало, и потому здесь продолжали свирепствовать сильнейшие пожары.

К 1847 году в Самаре насчитывалась 1645 жилых домов, в том числе 62 каменных, а сам город к тому времени стал одним из основных поставщиков заволжского хлеба для всей России, а впоследствии – и для Европы. Уже к середине XIX века уровень экономики Самары далеко перешагнул масштабы уездного центра. К этому времени стали более цивилизованными связи между Россией и государствами Средней Азии, что не могло не сказаться на росте взаимной торговли (рис. 27).

От улучшения политических отношений Самара выиграла едва ли не больше всех прочих российских городов - она постепенно стала одним из главных в стране пунктов, где совершались крупнейшие сделки купли-продажи восточных товаров.

Торговля рыбой и икрой в нашем городе к тому времени уступила первенство хлебной торговле (рис. 28): ведь уже к двадцатым годам XIX столетия Самара оказалась в самом центре огромного региона, специализирующегося на хлебном земледелии. Вот что писал о размерах землевладений в Самарском уезде публицист-демократ середины XIX века Николай Шелгунов в своих «Очерках русской жизни»: «Даже не выговоришь без трепету цифры десятин, принадлежащих доброму десятку теперешних самарских купцов… Одному купеческому семейству принадлежит 250 тыс. десятин, другому - 150 тыс., третьему - более 100 тыс. и т.д. Владелец 4-5 тыс. десятин считается вовсе не крупным владельцем…» (рис. 29).

Растущий средневолжский город, богатеющий на хлебной (рис. 30) и прочей транзитной торговле, настоятельно требовал не только расширения своей территории, но и изменения административного статуса.

В такой обстановке вполне естественным выглядел указ императора Николая I от 6 декабря 1850 года об образовании Самарской губернии. Торжества по случаю ее открытия состоялись в нашем городе в первый день нового 1851 года.

По данным археологов первые поселения человека на территории Среднего Поволжья появились в период позднего палеолита. Основным занятием древних людей была охота на животных, в изобилии водившихся в древности в этом крае - шерстистого носорога, мамонта, зубра, лося, гигантского оленя и т. д.

В античное время по территории будущей Самарской области кочевали разрозненные скифо-сарматские племена. Об этом говорят археологические находки в погребальных курганах, возведенных этими народами.

С VII в. нашей эры земли Среднего Поволжья попали в сферу влияния Хазарского каганата, однако после разгрома этого государства в Х в. дружинами киевского князя Святослава, поволжские народы освободились от хазарской зависимости.

В средние века через территорию нынешней Самарской области проходила южная граница Волжско-Камской Булгарии. После вторжения в XIII веке в Европу монголо-татарского войска хана Батыя Среднее Поволжье надолго вошло в состав Золотой Орды и, позднее, ее преемника - Казанского ханства. В 1391 г. на р. Кондурча произошла одна из величайших битв средневековья между армиями среднеазиатского владыки Тимура и последнего золотоордынского хана Тохтамыша, закончившаяся победой Тимура.

По мере роста силы и влияния Руси, исключительно выгодное с экономической и военно-стратегической точек зрения расположение Самарской Луки вызывало все больший интерес к этим землям со стороны московских государей. Вскоре после падения Казани, по приказу царя Федора Иоанновича в 1586 г. возле устья реки Самара была основана одноименная крепость в качестве опорного пункта Русского государства для защиты от набегов кочевников. Первым самарским воеводой стал Григорий Осинфович князь Засекин. Происхождение самого названия Самара во многом остается загадкой, и его значение теряется в глубине веков. Во всяком случае, на венецианских географических картах XIV в. на территории нынешней Самарской Луки уже отмечена удобная якорная стоянка для кораблей под названием Самар. По всей видимости, значение слова Самара скрыто в забытом языке какого-то давно исчезнувшего народа.

Оживленный перекресток торговых путей и плодородные черноземы, богатые пастбища и обильный рыбный промысел стимулировали приток населения и ускоренную колонизацию этих земель. Выделенная в 1850 г. в самостоятельную административную единицу, Самарская губерния славилась по всей России как крупнейший центр хлеботорговли и сельскохозяйственного производства. Здесь творили крупнейшие деятели отечественной и зарубежной культуры - А. Н. Толстой, В. Г. Короленко, Н. М. Гарин-Михайловский, А. М. Горький, И. Е. Репин, Я. Гашек и многие другие.

Драматические коллизии, переживавшиеся Россией в первые десятилетия ХХ века, не обошли стороной самарскую землю. Три революции, первая мировая и гражданская война оставили глубокий след в истории края. В 1935 г., в соответствии с практикой тех лет, город Самара получил наименование Куйбышев, соответствующе была переименована и вся область. В своих нынешних границах область существует с декабря 1936 г.

Одним из крупнейших индустриальных центров страны она стала в годы второй мировой войны в результате эвакуации сюда с запада ряда машиностроительных и авиационных предприятий. А после переезда в конце 1941 г. в Куйбышев основных правительственных учреждений и дипломатического корпуса город с полным правом стал называться столицей тыла. В послевоенный период область продолжала наращивать свой экономический потенциал, развивая нефтяную и аэрокосмическую промышленность, точное машиностроение, гидроэнергетику, автомобилестроение. Сегодня, наряду с Москвой, Петербургом, Уралом, Самарская область является одной из несущих опор индустриальной мощи державы.

В 1990 г. городу и области было возвращено историческое название - Самара и Самарская область.